Крестоносцы 1410 - стр. 20

Через минуту казначей приблизился к нему с сожалением и состраданием, сложивши руки и пригнув голову к груди, обратился мягким голосом:

– Что же это за бесчеловечное обхождение! Даже покрывала никакого не принесли!

Ксендз ничего не говорил.

– Я один из монашеской братии… – добавил он, – я очень уважаю людей духовного звания. Я случайно узнал, что ваше преподобие тут заперто, вероятно из-за какой-то ошибки. Выпросил у ключника позволение увидиться, может, в чём полезным быть смогу.

Говоря это, он тоже присел на деревянное сиденье.

– Благодарю вас! – сказал старичок. – Я буду ждать судьбу, какая для меня приготовлена.

– Но что за причина, по которой вас здесь заперли? – прервал казначей. – Наш великий магистр – муж благородный, но прыткий и горячий, как солдат. Вероятно, произошла ошибка.

– Я думаю, что ошибка. Потому что заперли меня как шпиона, а им я не был никогда! – отозвался ксендз, сокращая разговор.

– Но что в такое бурное время вынудило ваше преподобие сюда прибыть, и это ещё с польской границы?

– Я иду из Силезии. Моя цель – выполнить клятву, которую дал: помолиться у образа св. Марии и родню отыскать.

– Времена сейчас тяжёлые! – вздохнул казначей. – Все подозрительными становятся.

– У меня есть и другая цель, которую не скрываю, – завершил ксендз, – я ищу потерянный давно след сестры, которая много лет назад вышла замуж, говорят, что уехала в Пруссию. Об этом я не упомянул магистру, ибо эта цель была для меня вторичной.

– А та сестра? – изучал Мерхейм.

– Собственно о ней я и хочу узнать. Со своим мужем, который звался Носек, она переселилась в Пруссию.

– А! Носкова! – пробормотал тевтонец, улыбаясь.

– Вы знали о ней что-нибудь?

– Знают Носкову в Торуни все, знаю я и магистр, – сказал казначей, – это вам, однако, не много поможет. Брат за сестру не отвечает, сестра брату порукой невинности служить не может.

– То есть, в самом деле меня подозревают так тяжело? – молвил старец.

– Что же хотите? Это такие времена, времена, в которых мы своих собственных людей опасаемся, а что же до чужаков?

Он помолчал немного и вставил:

– А давно вы со двора Ягайлы отпущены?

– Годы прошли, как его не видел, – сказал старик.

– Но вы его знаете?

– Не отрицаю.

– Не правда ли, что он подлый язычник? – добавил Мерхейм.

Прошла минута в молчании, старик улыбнулся.

– Он король и господин христианский, – сказал он, – благочестивый, благотворительный и милосердный. Не верьте басням. Может, сохранила память первые верования и колдовство какое, но в Христа он верит и иного Бога не знает.

– У нас говорят иначе.