Крестный отец - стр. 74

– А если б отца все же застрелили, что тогда? – спросил Майкл.

– Солоццо так или иначе покойник, – просто ответил Санни. – Чего бы это мне ни стоило. Пусть против меня поднимутся все Пять семейств Нью-Йорка. Всех Татталья вырежу поголовно. Пусть даже вместе поляжем, мне плевать.

– Отец сыграл бы иначе, – негромко заметил Майкл.

Санни свирепо отмахнулся.

– Знаю, но мне до него далеко. Только скажу тебе вот что – и он, кстати, подтвердил бы это. Когда доходит до боя на короткой дистанции, до настоящей драки, я умею действовать и никому не уступлю. Солоццо это знает, Клеменца и Тессио тоже. Я показал, на что способен, еще когда мне было девятнадцать, когда семейство воевало последний раз, – я и тогда уже был отцу большим подспорьем. Так что теперь мне волноваться нечего. Тем более – при таком раскладе, как сейчас, все козыри у нас в руках. Еще бы только связаться с Люкой.

– Он что, и впрямь такая сила? – с интересом спросил Майкл. – Действительно много может?

Санни кивнул.

– Этот один стоит целой армии. Он у меня пойдет на троицу Татталья. Солоццо я возьму сам.

Майкл, скрывая, что ему не по себе, передвинулся в своем кресле. Сколько он помнил Санни, тот, при всей частенько свойственной ему разухабистой грубости, был, по существу, незлобив и участлив. Душа-человек. Дико было слышать от него такие речи, жутко видеть набросанный на бумаге его рукою список людей, которых он, точно некий новоявленный римский император, обрекал истребленью. Хорошо, что сам он от всего этого в стороне и не обязан теперь, раз отец остался жив, активно участвовать в отмщении. В чем-то поможет, будет отвечать на звонки, передавать указания, исполнять мелкие поручения – и хватит. В остальном Санни с отцом сами справятся, тем более – при поддержке Люки Брази…

Из гостиной донесся пронзительный женский вопль. А, черт, подумал Майкл, да ведь это жена Тома. Он кинулся к двери, распахнул ее. Все, кто находился в гостиной, стояли на ногах. У дивана Том Хейген со смущенным лицом обнимал Терезу. Она плакала навзрыд, и Майкл понял, что она закричала от радости, увидев мужа. Том Хейген отвел руки жены, усадил ее на диван. Он хмуро усмехнулся Майклу:

– Рад тебя видеть, Майк, очень рад, – и прошел в кабинет, не взглянув больше на плачущую жену. «Не зря прожил десять лет в семье Корлеоне, – подумал Майкл со странным приливом гордости. – Дон оставил на нем свой отпечаток так же, как на Санни, – да и на мне, как ни удивительно».

Около четырех часов утра все они собрались в угловом кабинете – Санни, Майкл, Том Хейген, Клеменца и Тессио. Терезу Хейген уговорили пойти домой, в соседний особняк. Поли Гатто все еще ждал в гостиной, не догадываясь, что людям Тессио приказано не спускать с него глаз и не выпускать за порог.