Крестные братья - стр. 7
И Ветров, понимая, что Наташа поймет все как надо, положил ей на плечо руку и слегка прижал ее к себе.
Так простояли они несколько минут. Потом, по-клонившись праху этого русского человека с изломанной, как и у большинства настоящих русских, судьбой, медленно пошли прочь.
– Скажи мне, – переходя на «ты», спросила Наташа, когда они прошли метров сто, – ради чего гибли все эти люди?
Если бы только Наташа знала, сколько раз задавал себе этот вопрос Ветров с того самого дня, когда по-настоящему заинтересовался историей. И дейст-вительно, за что умирали русские офицеры?
Говорят, за Россию. Только вот за какую? Ведь у каждого была своя, собственная Россия…
Это теперь, спустя чуть ли не восемь десятков лет, легко рассуждать, кто был прав, а кто нет. Хотя даже и сейчас у каждого мало-мальски грамотного человека, знакомого с историей России, есть своя точка зрения и на русскую революцию, и на русское офицерство.
Конечно, русские офицеры сражались за Россию дворянскую, не понимая того, что вишневый сад давно уже отцвел и заложен. Их чаще всего трагическая судьба должна восприниматься как часть трагической судьбы самой России, страны, которая по количеству выпавших на ее долю и пережитых ею испытаний давно уже должна быть зачислена в лоно святых.
Да, Ветров многое понимал в истории России и знал, что большинство таких вот Веркошанских погибло зря. Но тем не менее при словах «белая гвардия» ему всегда становилось грустно, как бывает грустно на кладбище, где лежат близкие люди. И точно такую же грусть он испытывал и сейчас, стоя у этой потрескавшейся могильной плиты с выбитым на ней православным крестом.
Однозначно ответить на вопрос Наташи Ветров не мог, а говорить обо всем том, что пронеслось у него сейчас в голове, ему не хотелось даже с нею. И потому он сказал:
– Я бы мог назвать тебе тысячи причин, но ни одна из них не поможет понять всего этого… Мне кажется, что надо было просто прожить жизнь ну хотя бы подполковника Веркошанского. Только человек, который сам себе написал подобную эпитафию, смог бы ответить на этот вопрос…
– Наверное, ты прав, – качнула головой Наташа, – подобное надо пережить…
Почти до самого пляжа они молчали. И тем не менее у Ветрова родилось ощущение, что эта прогулка к развалинам древнего храма и особенно одинокая и забытая всеми могила русского офицера сблизили их.
– А мы думали, – улыбнулся лежавший рядом с Еленой на огромном разноцветном полотенце мсье Николя, – что вы уже не придете!
– Мы были в храме Афродиты, – ответил Ветров, искоса поглядывая на раздевавшуюся Наташу.