Крестные братья - стр. 52
Но теперь все, хватит… Пришла пора и ему пожить в свое удовольствие, не шарахаясь от каждой тени и не вздрагивая при малейшем стуке. Швейцарский банк предоставит ему такую возможность. Пусть другие теперь ломают голову над тем, как одновременно накормить волков и сохранить овец.
Конечно, просто так ему уйти не дадут. Выйти из той игры, в которую все они так или иначе играли, всегда стоило намного дороже, чем войти в нее. А таким, как он, выйти и вообще было практически невозможно…
Но он уйдет тихо, как когда-то уходил из обворованной им квартиры. И уйдет навсегда.
Именно таким мыслям предавался Хан, следуя в горы, где после трудов неправедных собирался отдохнуть на своей роскошной вилле и поохотиться на горных козлов. А потом как следует попариться в баньке с этой сумасшедшей Галиной.
Что там говорить, хороша баба! Взяла шалава за душу! А может, и ее с собой… к теплому морю? Что ему бобылем-то? Не арабку же брать…
Попетляв по узкой горной дороге километров пятнадцать, две машины, в одной из которых находилась вооруженная до зубов охрана, остановились у тяжелых стальных ворот.
Хан слегка высунулся из джипа, и в следующую же секунду ворота бесшумно открылись. А вот дальше случилось непредвиденное.
Как только машины въехали во двор, по той, в которой находилась охрана, был открыт ураганный автоматный огонь.
Правда, в его джип не стреляли. Но Хан не обольщался, понимая, что это только отсрочка.
Он даже не удивился, когда услышал так хорошо ему знакомый голос Смоленского.
– Выйти всем из машины! – приказывал тот, стоя у окна с пуленепробиваемым стеклом. – Сложить оружие! И без фокусов!
Хан криво усмехнулся. «Какие там, к черту, фокусы! Все! Отфокусничался… И похоже, навсегда…»
Его привели на второй этаж, в просторную комнату, отделанную в восточном стиле.
– Садись, Андрей, – делая знак рукой удалиться приведшим Хана людям, сказал Смоленский. – Извини, но наручники я снимать не буду…
– И правильно сделаешь! – усмехнулся Блинов. – А то сядешь вот так же, как я сейчас!
– Выпить хочешь?
– Налей!
– Чего тебе? – подойдя к встроенному в стену бару, повернулся к Хану Смоленский.
– Водки, чего же еще! – хмыкнул тот. – Полный стакан!
– Закусить? – достал он вместе с водкой тарелку с холодным мясом и маринованным чесноком, до которого Хан, чуть было не получивший за полярным кругом цингу, был большой охотник.
– Не надо! – покрутил тот головой.
Поставив бутылку с «Распутиным» и тарелку с мясом на стол, Смоленский налил, что называется, под самую завязку и, приблизившись к Хану на расстояние вытянутой руки, протянул ему водку.