Крест короля - стр. 37
– Пускай вас не будет испугайт, што с вами етет малэнький ритцарь! – твердо заявил капитан. – Отшень часто детки не так боятся буря, как фсрослый, и у деткоф часто нет морской болеснь. А если нет у вас и нет у ваша жена, то отшень фосмошно, таже скорее всего, што нет и у ваш сын.
В плавание они отправились спустя два дня после приезда в Птолемиаду Фридриха Тельрамунда. Барон, который проделал перед тем длинный, опасный и утомительный путь, не пожелал отдыхать дольше, зная, как ждут их приезда в Англии. Он лишь попросил лишь помочь подыскать ему нового оруженосца взамен убитого ассасинами Юргена, и Анри Иерусалимский исполнил эту просьбу в тот же день. Эдгар и Мария тоже не задерживались со сборами.
Сильнее всего их отъездом (вернее – отъездом крошки Анри) была опечалена королева Изабелла, которая и вправду любила малыша, точно родного ребенка. Она горько плакала, узнав, что мальчика увозят во Францию скорее всего навсегда. Бедняжка Изабелла! Разведенная решением вождей Крестового похода с любимым мужем19 и потом выданная замуж два раза подряд (сперва за маркиза Конрада Монферратского, а после его убийства – за графа Анри Шампанского), она привыкла к мысли, что служит чем-то вроде венца, который возлагают на голову избранного, не интересуясь, хорошо ей от этого или плохо. И вся-то ее вина была в том, что Изабелла родилась сестрой ныне покойного короля, последнего из правивших в Иерусалиме Балдуинов. А значит, к ней перешло право на трон.
Впрочем, в отличие от грубого, невоздержанного Конрада, король Анри был ровен, спокоен и добр, любил пошутить и посмеяться, и все это быстро расположило к нему королеву. Она не любила его, и он не любил ее, оба отлично это знали, а потому решили стать друзьями и поддерживать друг друга, неся нелегкое бремя власти в такой неспокойной стране. Но Изабелла оставалась женщиной, ей все равно хотелось счастья и нежности, хотелось любить. И она всей истосковавшейся душой привязалась к сыну Эдгара и Марии, внушив себе, что поможет молодым неопытным супругам его воспитать.
И вот теперь ребенка увозили. Королева испытывала отчаяние, понимая, что ничего не может изменить.
Сперва она пробовала уговорить Марию, чтобы та оставила малыша на ее попечение: ведь брать с собой в далекий и небезопасный путь полугодовалого грудничка – сущее безумие. Возможно, Мария и согласилась бы оставить ребенка в более спокойном месте, но Иерусалимское королевство, окруженное свирепыми сарацинами и живущее в постоянном ожидании их нападения, представлялось молодой матери опаснее моря и тревожных дорог Европы. Покуда рядом (или по крайней мере поблизости) был ее Эдгар, Мария не боялась ни за сына, ни тем более за себя. Но раз уж мужу приходится уехать, то надежнее всего, чтобы и сын, и она поехали вместе с ним. А там как Бог сподобит! Мария была искренне набожна и не раз убеждалась, насколько молитва сильнее железа и крепостных стен…