Крест Христов - стр. 38
Но все-таки они были нужны как свидетели, хотя бы и весьма неполные, Гефсиманских страданий души Иисусовой.
Они спали, но, пробуждаясь трижды по слову Иисусову, они, конечно, не тотчас же опять засыпали и при ярком свете полной луны видели, как молился Иисус, слышали страшные слова Его молитвы.
Ибо если не так, откуда узнал бы евангелист о том, что было в саду Гефсиманском, как написал бы то, что читаем, как узнали бы о каплях кровавого пота, капавших с чела Его, как узнали бы слова молитвы Его?
Они нужны были как свидетели: на горе Фаворской были они свидетелями Божественной Его славы, в саду Гефсиманском были свидетелями всей бездны страданий души Его пред тем, как взошел Он на крест.
Итак, запомните, что в саду Гефсиманском совершилась первая и, пожалуй, самая страшная часть страданий Христовых, ибо на кресте Он вел Себя гораздо бодрее.
Преклонимся со страхом и трепетом пред этим безмерным величием страданий Христовых. Припадем ко кресту Христову и воспоем от всего сердца: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим!»
Слово на пассии. Двенадцатое (1951)
Пройден тяжкий скорбный путь, кончилась Via Dolorosa.
Пришли на страшную Голгофу, роют яму, погружают в нее крест Иисусов и укрепляют его.
Снимают одежды с Иисуса – все, все одежды снимают…
О, Господи! Что они делают?!
Ангелы, херувимы и серафимы, видевшие это, в ужасе закрывают лица свои крыльями. Как могли бы они видеть наготу Того, Кто несказанной красотой украсил всю сотворенную Им природу, а теперь нагим стоит и ждет страшной казни!
Два воина поднимают Иисуса на крест, два других стали на табуреты и страшными гвоздями прибивают ко кресту те пречистые руки, прикосновение которых возвращало зрение слепым, мановением которых утихла буря на озере Генисаретском и престал веять ветер.
Прибили воины руки Иисуса.
Прибили и ноги Его гвоздями страшными…
Повисло Божественное тело…
И так страшна, так невыносима была боль при этом!
Как раздирались язвы гвоздиные под тяжестью тела Иисусова!
Казалось бы, должен изойти из груди Его стон – стон мучений… А стона не было, и вместо стона услышал мир, что Он молился о распинавших Его: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают».
И начались шестичасовые неописуемые страдания Богочеловека.
Над головой Его на кресте была прибита белая дощечка, на которой черным было написано «Иисус Назарянин, Царь Иудейский».
Так никогда не писали о распятых: так написал Пилат, чтобы излить свою злобу на книжников и первосвященников, предавших ему Иисуса.
Он знал, что праведен и невинен Тот, кто предан ему.