Крест бессмертных - стр. 26
Первуша поднёс кружку к губам, отпил из неё несколько глотков, поставил на стол, сел и потянулся за едой.
Остальные последовали его примеру.
– Всегда удивлялся, в кого ты таким краснобаем уродился, Первуша, – произнёс Тихомир, отрезая себе кусок запечённого гуся. – Мне хоть нож к горлу приставь, а я так не скажу. А ведь родные братья вроде.
– Дык, я же староста, ухмыльнулся Первуша. – Староста должен уметь говорить. Без этого – никак.
– Так ты староста, потому что баешь красно или красно баешь, потому как староста? – осведомился Алёша и незаметно подмигнул красивой молодке, сидящей напротив.
Вокруг засмеялись, улыбнулась и молодка, блеснув в сумерках белыми зубами.
Была она лет на шесть-семь его старше – стройная шея, высокая грудь, полные улыбчивые губы. На щеках – ямочки, от вида которых сладко замирало сердце.
Алёша обратил на неё внимание ещё когда собирали на стол и запекали гусей. Поймал на себе быстрый взгляд, потом ещё раз, потом сам искал и всякий раз находил эти огневые густо-карие глаза.
Звали молодку Надёжа.
В какой-то момент, когда все готовились усесться за столы (мужчины по одну сторону, женщины и дети по другую), она, проходя мимо, как бы невзначай задела его крутым бедром. Да так, что кровь бросилась Алёше в лицо.
Хорошо, солнце уже село, и никто не заметил, как зарделся, словно красна девица, победитель страшного Тугарина Змея. То есть Алёша очень сильно на это надеялся. Потом кто-то из женщин, хлопотавших у стола, позвал её по имени:
– Надёжа!
«Надёжа, – повторил про себя Алёша. – Вот, значит, как её зовут. Красивое имя».
Первуша рассмеялся вместе со всеми.
– Да ты, хлопец, и сам, гляжу, не только с луком управляться горазд, за словом в карман не полезешь.
– Гляди, сын, – прошамкал дед Иван, отец Первуши, в чью старую епанчу облачился Алёша и которым он и прикинулся, когда встречал Тугарина Змея с подельниками. – Как бы новый староста у нас в деревне не появился тебе на смену. – У него не только глаз меткий, рука верная и язык бойкий. Голова тоже на месте.
– А что? – подала голос Надёжа. – Я люблю языкастых. И головастых.
Вокруг грохнули.
Алёша снова покраснел.
– Думаете против буду? – ответил Первуша. – Только обрадуюсь. Забот меньше. Хоть спокойно хозяйство подниму. А ты, Надёжа, не смущай гостя. Гляди, от его щёк уже лучину зажигать можно!
Все опять рассмеялись.
– Это от мёда, – сказал Алёша небрежно. – Уж больно он у вас кровь быстро разжигает. Прямо – ух!
И отпил из кружки. Мёд и впрямь был хорош и крепок.
– Берегись, парень, – сказал дед Иван. – Надёжа у нас молодуха хоть и вдовая, да горячая не хуже того мёда. Как бы и впрямь тебе у нас в Липниках не остаться, хе-хе.