Крещатик № 93 (2021) - стр. 26

– Я н-не обязан… Я…

– Извинись, – с ухмылкой потребовал Рэй.

– Поч-чему это?

– Я тебя из автобуса выкину, – пообещал он.

Дед открыл рот. Промолчал.

– И-извини, – буркнул он.

– Да не передо мной! – тряхнул его Рэй. – Перед ним.

Мальчик стоял, дрожа от страха, ничего не понимая.

– П – прости. Прости, пожалуйста.

– Так-то лучше, – он выпустил старика, развернулся и на следующей же остановке покинул автобус.

Остаток пути шёл пешком.

В квартире было темно – свет раздражал расширенные от капель зрачки. Сквозь неплотные шторы остро и неприятно сиял фонарь. Он закрывал глаза руками, но лежать так было неудобно.

Он вспоминал.

– В правом глазу разрыв, Андрэй. В левом сетчатка истончилась, надо укреплять.

Он несколько раз моргнул липкими веками, повертел глазными яблоками, онемевшими, будто покрытыми лаком.

– Операция стоит, как раньше? – нарочито спокойным голосом.

– Да. Сейчас сделаете?

– Сейчас, чё ждать.

Врач кивнула.

– Позже вам чек выпишут, в кассе оплатите и придёте.

– Да.

Его волновали не деньги. Зарплаты помощника тренера вполне хватало на скромное житие, а большего и не нужно. Волновала не сама операция, безболезненная, но неприятная. Волновало его другое…

Врач со склизким звуком убрала линзу и стала её протирать. Сразу же подбежала медсестра, прочистила ему глаза ваткой. Стало лучше.

– Месяц соблюдаем охранительный режим. Не наклоняемся, тяжести не таскаем, контактными, силовыми видами спорта не занимаемся.

Рэй кивнул.

– Памятку вам дать?

– Не нужно. Не в первый раз.

Он поднялся со стула, приоткрыл один глаз и направился в сторону выхода.

– У вас сетчатка слабая, Андрэй, – строго напомнила врач. – Вам нагрузки вообще противопоказаны.

– Я знаю, – он безразлично закрыл за собой дверь.

Волновало его даже не то, что каждая такая операция приближает его к слепоте. Волновало только, что он рано или поздно не сможет заниматься боевыми искусствами.

Долго лежать было неудобно. Хотелось бы поспать, но уснуть не выходило – слишком привык доводить себя до изнеможения. В уме листались воспоминания.

Опыт работы официантом закончился разбитыми о зубы кулаками и ночью в каталажке. Для чего-то более компетентного нужно было получать образование, что представлялось невозможным. Что ещё? Работа грузчиком отпадает. Дворником? От одной мысли тошнит.

Зажужжало. Невидимая в темноте муха пролетела справа налево, умолкла, сев на стену. Он ударил ладонью, почувствовал что-то липкое. Поморщился, встал, в темноте вымыл руки и сел за стол. Вытащил телефон.

– Да? Что такое, Рэй?

– Гжегож, меня не будет неделю, – он откинулся на спинку, закинул ногу на стол.