Крещатик № 92 (2021) - стр. 27
На Бар-Илан попали в пробку, перед самым поворотом на Ра-мот, у кладбища стояла процессия, никто не торопился, можно было понять, куда? Хези высовывался и ладонью бесстрашно показывал, мол, давайте, братья ортодоксы, шевелите пейсами. Но никто не двигался, на тротуаре девочки в длинных юбках и чулках торопились в учительские семинары, многие тащили за руки младших, организация в этих семьях была безупречная. Уже было жарко, ветер исчез, солнце осталось.
«Есть хорошие, смотри, Йойо, какие, может, найдешь себе по душе», – обращал внимание Хези своего рабочего, но тот не реагировал. «Вон какая пошла, ты, Нафталий, тоже смотри, ты же один, я вижу». Нафталий смотрел во все глаза, некоторые девушки были совершенными и потрясающими, глаз не отвести. Но они в гляделки не играли ни с кем, это было грустно. Ради такой нужно было изменить всю жизнь. Нафтали не знал, готов ли он к этому, но на самом деле, неизвестно.
Он, кстати, был первым в своей части новичком, который соблюдал религиозные законы и традиции. До него здесь банковали другие люди, мягко говоря, далекие от всех этих пережитков. Нафтали же каждый день молился, не ел ничего такого, что вызывало малейшее сомнение, не говорил популярных сальностей, столь часто повторяемых молодыми людьми, не получившими жестких родительских наставлений и запретов.
Он всегда помнил выражение лица и с некоторым презрением произнесенные слова его отца, который в старом городе у Яффских ворот возле лавки, продававшей вкуснейший кебаб в пите с луком, перцем и соленьями, сказал сыновьям: «Не будем, ребята, этого есть, потерпите». Нафтали, ему было лет 7, а брату 11, огорчился и спросил: «Но почему, папа?» – и тот сказал ему на ходу: «Потому что нельзя, потому что доверяхер, понимаешь?!». Отец не любил длинных объяснений по очевидным вопросам, сами должны понять.
Квартиру в Рамоте выгрузили играючи, так бывает. Все еще не проснулись, половина рабочих не избавилась от головной боли, еще один не выспался, еще один вообще, как говорится, был не здесь, а вещи все равно просто летают и аккуратно, одно к одному, укладываются в кузове под завязку в упор к бортам и твердой крыше из белого пластика.
Проблема была в том, что занятия в школах еще не начались и дети шастали вокруг, очень мешали, шумели, усугубляли головную боль. Йойо пытался их гонять, но он не вызывал у них уважения. Муса не реагировал ни на что, работал, как механическая машина, но изредка его глаза метали грозы и молнии в адрес шаливших пацанов.
Спустившись в очередной раз вниз, Нафтали не без удивления заметил, что Хези беседует о чем-то в сторонке с плюгавеньким шкетом, остриженным наголо и похожим на повзрослевшего и набравшегося еще большей наглости Йойо. Этот тип людей не нравился Нафтали, потому что именно такие юноши приходили к воротам гимназии, в которой он учился, и отбирали у ребят деньги, авторучки и даже часы. И никто ничего не мог с ними поделать. Потом один парень из 11-го класса попытался что-то сделать, возразить, отбросить, что ли. Он был крепкий такой, длиннорукий, широкогрудый, уверенный, немного похожий на уйгура, которые по некоей недоказанной научной гипотезе являются прародителями хазар.