Крепость сомнения - стр. 4
– А знаете, мне нравятся дети, у которых красивые мамы, – произнес он довольно развязно и уселся рядом с ней.
– Мне тоже, – ответила она безразлично на звук голоса и только потом оторвалась от книги и посмотрела на обладателя этого голоса. Ей представился человек довольно молодой, худощавый, с фигурой если не спортивной, то во всяком случае подтянутой, и с ангельским выражением лица, которое делало его моложе, чем это было на самом деле.
По скале, утопающей в море в десятке метров от берега, медленно полз какой-то отважный купальщик, осторожно нащупывая ступнями место для следующего шага, и они некоторое время вместе наблюдали за ним. Потом она обратилась к своей книге.
Тимофей – так было его имя – продолжал сидеть, глядя на море. Девочка махнула на него лопаткой и, убрав ее за спину и хитро улыбаясь, спряталась за мать.
– Моему другу кажется, что он вас где-то видел, – нарушил он паузу.
Что-то в его голосе заставило ее приподнять голову и посмотреть туда, где угадывался друг.
– Этот затылок мне незнаком, – заключила она без тени сомнения. – Еще что-нибудь?
Этим «еще» оказался тот сакраментальный вопрос, который приходит в голову девяносто девяти процентам из ста при виде хорошенького забавного ребенка. Его он и призвал на помощь.
– Как тебя зовут? – спросил он у девочки, состроив, как ему казалось, вполне уморительную рожу.
– Няня, – подумав, сообщила девочка, и было понятно, что размышляла она именно о том, стоит ли отвечать или лучше сохранить презрительное молчание.
– Не Няня, а Аня, – все-таки поправила ее мать и водрузила ей на белокурую макушку сбившуюся набок панамку. – Скучно вам, бедненьким?
Купальщик уже стоял на самом уступе и, поводя бугристыми тренированными плечами, сосредоточенно смотрел вниз, на воду, как рыцарь, давший обет и дождавшийся момента его исполнения. Солнце, паря над пучинами, било точно в расстрельные скалы, и спина ныряльщика с пляжа казалась почти черна от тени. И вся его фигура, равномерно вылитая светом и тенью, была какой-то зловещей спайкой солнца и тьмы.
– Какая-то вы неприветливая, – вздохнул Тимофей. – Море, солнце…
Не дождавшись ответа, Тимофей вздохнул еще раз, поднялся на ноги с деланым кряхтеньем и вернулся к своему топчану. В эту же секунду человек, стоявший на скале, отделился от нее, на мгновение повис в воздухе, упруго сложился, выпрямился, прогнув спину, и устремился в блещущую изумрудную толщу. Все, бывшие на пляже, следили за этим прыжком с чрезвычайным интересом. Женщина, с которой говорил Тимофей, после того как голова ныряльщика, вошедшего в воду безупречно, как гвоздь, забитый одним ударом, показалась наконец на поверхности воды, глянула в их сторону. И хотя до них было довольно далеко, ее взгляд можно было истолковать примерно так: видели? а вы так можете? Тимофей добродушно улыбнулся ей в ответ, показывая, что понимает ее сомнения. Его широкоплечий, коротко стриженный приятель поднялся на ноги, поглядел мельком на женщину с ребенком, на солнце и, обойдя скалу, отправился в воду. Зайдя по бедра, он нырнул и быстро и далеко поплыл брассом. То тут то там на воде возникали и пропадали темные штрихи легкой волны.