Крепость - стр. 61
– Все до канавы доведут, – буркнула клоунесса. – Бери «Беленькую», ее, говорят, не бутят.
– Значит, «Беленькую», тоже две. Хватит денег?
– Еще двести восемьдесят останется.
– Ну и лимонадику две, пакет покрепче и какую-нибудь закусь, сосиски, наверное, чтоб не мучиться с готовкой.
– В путешествие собрался? – Рыжая знающим глазом оглядела его с головы до ног.
– Да-да. В путь-дорогу, в Беловодье.
– В запой ты, дядя, пошел, – пророчески отметила продавщица, – аж руки колотятся от нетерпения.
– Так заметно? – Руки и правда тряслись, соскребая с прилавка мелочь. – А я думал, подойду вечерком, провожу до дома, как, рыженькая?
– Вечерком ты в укатайку будешь. Ты только дверь открыл, я уже определила: в полет собрался.
– Что, права не имею? – чуть подвывая, спросил Мальцов.
– Все права свои вспоминаете, когда у прилавка третесь, а детишки за что страдают?
– Нету у меня детишек, поняла? – отрезал Мальцов. – Пока нету, может, вот появится, баба вроде забеременела.
– Ой, поздравляю! Тогда надо ж и выпить. – Губы растянулись у рыжей во всё лицо, в глазах заплясали веселые искорки. – Ты, значит, празднуешь? Тогда давай, дядя, повеселись напоследок, заботы только начинаются!
Она легла на прилавок, свесив голову, словно прикидывала, перескочить, что ли, да и удрать со смешным дядькой из прискучившего магазина, но передумала, зашлась утробным смехом:
– Ой, уморил, девки! Надо же, старый дед ребенка заделал, бывает же такое! Ой, уморил! У всех осень на дворе, а у него весна!
Мальцов шел по своей улочке, и чем ближе к дому, тем делалось веселей на душе. Весна! Коля-богодул, рыжая – живые люди вселили в него позабытую удаль.
На пороге у подъезда всё так же стояла Танечка в своем халате, словно и не уходила. Шелухи вокруг заметно прибавилось.
– Трудишься, Танечка? – Мальцов указал на шелуху.
– Чё делать-то? Налил бы кто, горит.
– Пойдем! – Решение родилось само собой. Он ухватил ее под руку, повел по ступенькам, чуть забегая вперед, словно приноравливался, как бы поэффектнее закружить ее в танце.
– Отпусти, я сама, – Танечка вдруг застеснялась, попыталась высвободить руку, но он не отпустил.
– Пойдем, Танечка, налью, еще как налью.
Танечка сразу успокоилась, прижалась к нему доверчиво, он ощутил теплое тело и понял, что хочет ее. Они почти взбежали на второй этаж. Мальцов распахнул дверь в пустую квартиру, пропустил соседку вперед.
– Лети в душ, я пока сосиски сварю. Полотенце найдешь!
– Раскомандовался! Налей сперва, говорю, горит.
Плеснул по чашкам портвейн, махнул за раз. Танечка не отстала, только она тянула вино, как лошадь воду, тоненькой струйкой, но выдула свои полчашки. Улыбнулась благостно пухлыми губками.