Крепость. Кошмар наяву и по расписанию - стр. 24
– Я благодарен всем, кто сейчас со мной бок обок вкушает эту пищу. Этот кубок я поднимаю за всех вас, кого мне доводится лицезреть после каждого рассвета, и за тех, кого я не удостаиваюсь чести видеть так же часто. До дна!
Все гости, расположенные за трехгранным столом, синхронно приподняли кубки, и выпили отменное вино, сделанное из винограда, выращенного в садах Цертоса. Не успели музыканты заиграть, как вдруг из-за стола раздался чей-то голос:
– Георг, мальчик мой, кажется, лучи солнца перестали радоваться моему прибытию – улыбаясь и подшучивая, произнёс Барон Силван. – Слишком уж резко солнце спряталось за горизонт.
– Да, Барон. Действительно. Я такого раньше не замечал – ответил Король, слегка нахмурив брови, не припоминая на своей памяти подобную аномалию.
После этого Барон энергично поднял свой кубок вновь и после первого глотка его пальцы ослабли, кубок рухнул на праздничный стол, пролив остаток вина на тёмно синий праздничный кафтан, что когда-то ему подарил отец Георга. Из уголков рта покапали остатки вина. Его голова резко затряслась, откинувшись на спинку кресла. Кисти рук задрожали, и вскоре тело Барона рухнуло на мрачный серый каменный пол королевских покоев.
Резко оторвавшись от стола, Король подбежал к Барону, наклонившись, взял его за плечи и положил голову себе на правое колено. Пока Король держал Барона, выкрикивая с дикими воплями, чтобы тот не закрывал глаза, Маршал отдал приказ одному из стражников разыскать врачевателя.
В то время, как Барон Силван с трудом вздыхал, Казначей Корнелий продолжал стоя жевать куриную ляжку, после чего он свалился на пол, опрокинув один из подносов с едой, пытаясь ухватиться за край стола. Супруга в спешке подбежала к нему, положив обе руки на щёки мужа, пытаясь привести его в чувства истерическими воплями.
– Всем отойти от стола! Никому не прикасаться к пище! – резким и громким тоном воскликнул Маршал. – Милорд, пища отравлена!
Король пребывал в панике, едва отрывая взгляд от Барона, который находился одной ногой в склепе, то на Казначея, не подававшего признаки жизни. Затем монарх взглянул на Маршала, предположившего, что кому-то все-таки удалось отравить пищу каким-то непонятным образом, ведь дегустаторы были всё ещё на ногах.
– Да разве в это время на небе восходит луна?! – с некоторым страхом закричал ещё больше напуганный Канцлер Клаус, когда заметил в окне ярко сияющую и полную луну. – И солнце не заходит так рано!
Никто не произносил ни звука. И вдруг… за окном башни раздались истерические крики. Маршал Октавиан подошёл к окну и лицезрел жуткую картину. Граждане носились по улицам замка, в панике призывая на помощь. На пороге одной из хижин мать выносила ребёнка и в спешке направлялась куда-то вверх по улице. Из дома напротив башни два подростка, запрокинув по одной руке себе на шею, выносили отца со свисающей головой без каких-либо движений. По дороге неслась повозка с лошадьми, в которой лежали трое детей, которые также были без сознания. Проехав ещё несколько метров, повозка отцепилась от лошади и врезалась в торговые ряды. Увиденное ужаснуло Маршала. Он замер, не понимая происходящего.