Кремль 2222. Ладога - стр. 22
– Ладно, так и быть, возьму. Будь готов к вечеру! Ты сейчас на вахте?
– Сдал уже!
– Тогда поди поищи дров.
Игнат пришел в себя в старом пагкаузе. Раздетый по пояс, со связанными за спиной руками. Сквозь дыру в крыше внутрь проникал мертвенно-бледный дневной свет.
Ощутив сильную боль в затылке, мальчишка застонал и зашевелился.
– Очнулся, дружок? – участливо осведомился смуглый мужчина с красивым лицом и шрамом на левой щеке. – Вот и славненько. Голова не болит?
– Развяжите меня… – сквозь зубы пробормотал Игнат. – Я часовой!
– Знаем, знаем. – Незнакомец – тот самый рыбак! – нехорошо усмехнулся и переглянулся со своими напарниками – двумя мерзкими с виду здоровяками. Или – не мерзкими, а вполне обычными. Просто Игнату так показалось, что мерзкими, – ситуация складывалась такая. Нехорошая, прямо сказать, ситуация, да.
– И дружок твой, Миша, – тоже часовой… Был. – Человек со шрамом вдруг резко вытянул руку и, ухватив пленника за подбородок, повернул ему голову влево. – Глянь!
Игнат взглянул и тут же вскрикнул, непроизвольно закрыв глаза от отвращенья и ужаса. Слева от него, в углу, сидела большая голая кукла… впрочем, не голая и не раздетая – на ней даже кожи не было! Лишь кровоточащие мускулы, жилы да белеющие белки глаз! Не кукла, нет… Кусок мяса!!!
– Ты дружка-то своего признал? – под хохот сотоварищей поинтересовался «рыбак». – Он, бедняга, мучился, да. Вместо того, чтобы просто с нами поговорить. Ты ведь не такой молчун, верно? Мы ведь ничего такого секретного не выспрашиваем. Просто кое-что выясняем, ага… Ну, так что скажешь? Хотя сначала скажу я.
Человек со шрамом вдруг вытащил нож, блестящий и, по всей видимости, острый. Вытащил и легонько провел лезвием по груди пленника, оставив узенькую полоску, царапинку, сразу же начавшую сочиться кровью.
– Это только начало, мой юный друг. Сейчас я сниму тебе кожу с живота, потом – разрежу спину и займусь позвоночником. Это весьма неприятно, ага. Я скажу больше – больно. Очень больно, мой друг. Эта невыносимая боль проникнет в твой мозг, полностью поглотит все твои мысли. Все до единой. И ты сойдешь с ума, превратишься в овощ, прежде чем умрешь. А умирать ты будешь долго – это я тебе обещаю. Долго и мучительно. И будешь громко кричать и ругаться… Впрочем, наверное, я все ж первым делом отрежу тебя язык! Знаешь, не люблю ругани, всяких дурных слов. Они мне противны, знаешь ли. Так что давай язычок…
Каким-то неуловимым движением «рыбак» хлопнул ладонью по челюсти несчастного узника, так, что рот Игната открылся… И нож уперся в язык!