Кремль 2222. Коломна - стр. 18

Именно поэтому молодые воины всегда брали с собой огнестрелы, именно потому Ратибор сегодня в засаде воспользовался пищалью, предпочитая лучше прогреметь на весь лес, чем промазать. А ведь стрелой наверняка промазал бы.

Покривив губы, Сгон собрался было еще что-то сказать, вероятно, что-нибудь обидное и уничижительное, чтобы подчеркнуть свое старшинство, но почему-то раздумал, махнул рукой, да ушел в свою караульню – бывшую каморку пономаря, расположенную тут же, рядом. Здесь, на звоннице, все было рядом. Как и в Кремле, вернее – в башнях: Кремля, как такового, уже не было, остались одни развалины и название.

– Не спишь еще? – сверху, с площадки, заглянул в люк караульный Крот. Или Тимофей – Ратибор эту «мелочь» путал.

– Что такое? – немедленно высунулся из своей каморки Сгон.

Рат заспанно потянулся:

– Ну да – что? И зачем это я вам понадобился?

А! Верно, не знаете, как пищаль зарядить?

– Они и так заряжены, – обиделся часовой, – тут дядька Поликарп приходил…

– Полика-а-арп?! – Сгон удивленно раскрыл рот.

– Велел сообщить – на коже дикаря яд оказался. Именно так и сказал – а уж какой там был дикарь, того я не ведаю.

– Зато мы ведаем… – старшой раздраженно цыкнул на часового: – А ну живо на пост! Ишь, разговорился.

Караульщик моментально убрался, скрылся в своей каморке и Сгон, лишь разбуженный Ратибор все никак не мог уснуть, все рассуждал, думал. Воевода Твердислав, хоть и считался непомерно суровым, однако человеком был совестливым, честным: вот и не поленился адъютанта послать, как только пришла весточка от волхвов – о яде. Значит, все-таки не от кровопотерь умер дикарь нео, значит…

– Не спишь, Ратиборе?

Выглянувший из каморки старшой осведомился шепотом, на этот раз – без тени чувства собственного превосходства в голосе. Ну, он иногда и нормальным парнем был и вел себя соответствующе, только в последнее время все реже и реже. А вот сейчас неожиданно предложил по-дружески хлебнуть киселя. Рат и не отказался, все равно не спится. Оба уселись за грубо сколоченный стол в углу, зажгли свечку – такие делали семеновские девчонки. Невесты, жены потенциальные, да.

– Значит, яд, – сделав глоток, тихо промолвил Сгон. – Видно, дикарь протискивался сквозь заросли белладонны или волчьих ягод.

Ратибор нахмурился:

– Хорошо, если так. А если его специально намазали? Чтоб при малейшем ранении сдох, чтоб ничего не рассказал, даже под самыми страшными пытками. А это что значит?

Откуда-то сверху, снаружи, донесся отдаленный звон колокола.

– На Грановитой башне бьют, – покивал старшой. – Буди своего напарничка – время.