Крем, что из могилы вытащит, ну или туда уложит - стр. 14
Таким неожиданным и неприятным образом мой дворец обогатился не одним, не двумя, а двадцатью одним призраком. Семнадцать пиратов и четыре дамы легкого поведения и низкой социальной ответственности.
Оставалось совсем немного придумать, каким именно образом можно эффективно оживить тех, кого я умудрился развеять в пепел. Точнее, не так. Оживить тут было не совсем подходящее слово. Мне надо было найти откуда-то либо новые тела, а лучше воссоздать те, что были, а потом умудриться связать эти новые тела со старыми душами, взяв с них, разумеется, предварительно клятву о неразглашении.
Одним словом, задачка оказалась со звездочкой, и первые проблемы начались уже на второй день.
И нет, это было совсем не потому, что остальные пираты хватились своих товарищей или кто-то пришел ко мне с жалобами на пропажу сразу нескольких путан. Нет, все это, если бы и произошло, то несколько позже.
А вот моей настоящей головной болью стали эти 21 призрак, которые даже в таком эфемерном состоянии решили проявлять чудеса активности. Да что там, кажется, у них при жизни не был столько энергии, которая обнаружилась при посмертии. И если бы только они решили ее направить в позитивное русло. Но нет!
Эта компашка явно решила, что вчера они недостаточно нагулялись и нашутились, а потому уже на второй день принялась целенаправленно пугать служанок.
Их хватило на три дня, после этого, они пришли ко мне сами и попросились в долгосрочный неоплачиваемый отпуск. Пообещав вернуться, как только я разберусь со всей этой чертовщиной, что творится в замке.
Что мне было делать?
Объяснять, что на самом деле происходит, я не мог и не хотел, а потому просто распустил их.
Оставшиеся пираты оказались со стальными нервами, призракам удалось их доконать только через неделю.
Вот только меня это совсем не радовало, особенно когда дворец уже отчетливо начал походить на поле боевых действий, а в мою дверь постучался лоцман пиратского корабля с просьбой об отставке.
Я четко понял, что если не хочу жить в свинарнике, то необходимо срочно принимать меры и разбираться с этими умниками, которые даже в посмертии совсем не собирались обзаводиться ни стыдом, ни совестью. А еще говорят, что смерть или ее угроза меняет людей в лучшую сторону. Как некромант я был в корне с этим не согласен, на моем опыте обычно посмертие только ухудшало уже сложившиеся привычки и подчеркивало отвратные черты характера. Ангелы и святые почему-то на этой грешной земле задерживаться совсем не спешили и оставалось то, что оставалось.
- Развоплащу, — грозно пообещал я, стоило мне только открыть комнату и наткнуться на парочку призраков, которые совершенно бесстыдным образом обмазывали грязью дорогой гобелен, который остался еще с королевских времен.