Кредитка - стр. 41

«Зря, наверное, я его недоумком считал! Извиниться надо бы!», – думал Юрка, слушая аналитический отчет о сложившейся ситуации, представленный известным филологом Борисом Таганским.

Словно прочитав Юркины мысли, Боря запнулся сам, видимо, испугавшись своего красноречия. Помолчав немного, он смущенно пояснил:

– Вообще-то я не сам до всего этого допер, это Толян при встрече мне долго разъяснял. Видишь, я запомнил, – в этот раз не без гордости добавил бандит-филолог Борис. – Он ведь время от времени со мной занимался, учил говорить грамотно, чтобы на «стрелках» правильно базарить мог. Толик же образованный, институт закончил, а я что? Я из деревни – школа с горем пополам и все. Я знаю, что меня все считают быком без мозгов. Все верно, раньше, до знакомства с Толей, так и было. Но он меня кое-чему все-таки научил, хотя я все равно решил не выставляться. Ты ведь тоже до сегодняшнего дня меня за дурака держал, а?

Юра, сделав смущенный вид, неопределенно пожал плечами, подумав при этом: «Ну слава Богу, все разъяснилось! А то так и поверишь, что земля плоская!».

Тем временем Борис продолжал:

– Потом был изолятор на Петровке. Конечно же, нас рассадили по разным камерам. Никого из своих я там не встретил. В «хате» со мной вместе парились еще двое. Один – в возрасте дядька, похоже, старый урка. Ему, по-моему, вообще было безразлично, что вокруг происходит. Правда, за едой и газетами он первым к «скворечнику» подтягивался. Другой – дохляк молодой, может, наркоман, весь в наколках. Не в уголовных, нет, а так, ерунда какая-то – черти, драконы. Приставучий какой-то липкий. Все расскажи, а ты за что, а по какой статье? Так и хотелось двинуть разок, да побоялся, что зашибу, а там точно срок накрутят. Я вот думаю, может подсадной, а может, дурак просто. Черт их там разберет. Я ж в людях не так хорошо разбираюсь, как Толян или Ворона. Кстати, почему я тебе все рассказываю, знаешь? Потому, что Игорь тогда сказал, что верит тебе, что ты и в школе нормальным пацаном был, служил, опять-таки…, а мне вот, не довелось. Извини, отвлекся. Вызывали меня один только раз, на следующий день после заезда. Я, правда, толком и не понял сразу, для чего. Это потом мне Толян разъяснил. Да ну, я уже говорил. Значит, на второй день, сразу после обеда, выдергивают меня «без вещей», хотя у меня и вещей-то никаких при себе не было, но, наверное, так положено. В следственном кабинете меня уже ожидали двое оперов. Представились, назвали из какого отдела, я не запомнил ни черта. Да и какая-мне-то разница?! Ну и давай «грузить» сразу. Угрожали «закрыть» до суда, если не стану сотрудничать, кучу статей каких-то перечислили. Спрашивал все больше один, суетливый такой. Говорит быстро и как-то смазано. Мало того, что я вообще не понял, чего конкретно от меня хотят, так я еще и половины не разобрал, что он там бубнил. Второй опер что-то все время в книжечку записывал. Я, конечно, отвечал чего-то, уже не помню – совсем молчать было бы глупо, но вроде бы не слил никого. Да и знаю я не так много. Упирал на то, что я всего лишь водила – личный водитель бизнесмена Игоря Воронова. Так, привези-отвези, а о его делах мне ничего не известно. Час с лишним меня тогда обрабатывали, затем отправили обратно в камеру, видимо, поняв, что ничего полезного от меня не добьются, а может, просто лень было со мной долго возиться, тоже ведь люди. Все, больше там я не был интересен никому, за исключением моего дотошного сокамерника. Достал – зачем вызывали, чего спрашивали? Ну, думаю, точно задание получил – вывести на откровенность! Но я решил взять пример со старого уркагана и завалился на нары мордой к стенке. Так до утра и пролежал, даже на ужин не вставал. А утром меня снова вызвали, теперь уже «с вещами». В дежурной части изолятора сунули подписать какие-то бумажки, выдали личные вещи и выставили за ворота. Вот так я в первый раз побывал в «крытой». Теперь я «сиделец»! Ха-ха! Когда я приехал домой, то сразу попытался связаться с кем-нибудь из наших, кто остался. Все без толку. Телефоны отключены, адресов я, конечно, не знаю. Делать нечего, решил дома сидеть, вдруг кто-то сам объявится. Дня через три мне стало казаться, что я снова попал в изолятор. Необходимо было что-то придумать, дохнуть в четырех стенах сил больше не было. Пришла идея прогуляться до «нашего» спортзала в надежде встретить кого-нибудь из знакомых. Выходя из подъезда, я сразу же обратил внимание на припаркованную напротив «BMW». Обычно так ставят машины в ожидании кого-то, чтобы потом сразу же уехать. Водительская дверь открылась, и из машины вылез Толян собственной персоной. Я очень обрадовался, но это было так неожиданно, что я просто остолбенел на крыльце подъезда и не знал, что мне делать. Толян сам подошел ко мне и, ни слова не говоря, схватил за рукав и усадил на переднее пассажирское сиденье. Мы куда-то поехали. Придя в себя, я, не скрывая своей радости от нашей встречи, стал приставать к нему с расспросами, что да как. Толик, однако же, был весь какой-то напряженный и мрачный. Сказал только, что мы едем в одно из «наших» кафе на Таганке, где собрались ребята. Там меня во все посвятят. Когда мы вошли в кафе, там за сдвинутыми друг к другу двумя столами сидело пять человек. Трое были нашими. К своему большому удивлению, в двоих других парнях я узнал «измайловских». Вроде бы «бригадиры». После дружеских приветствий мы с Толяном тоже подсели за стол. Все пили чай. Я тоже налил себе чашку и стал прислушиваться к разговору, хотя и так было понятно, что сейчас важна только одна тема – что делать дальше?! Я уже было подумал, что будет принято решение об объединении, однако нет, после недолгих препирательств («измайловские» не хотели, но наши, особенно Толян, настаивали), все-таки пришли к единому мнению, что надо временно свернуть деятельность и сидеть тихо пока не будет понятно, чем вся эта история закончится. Но по возможности, конечно, думать, как и чем мы сможем помочь попавшим в беду товарищам. Я, кстати, тоже считаю, что это правильно. Старшие на нарах парятся, а мы что ж, как ни в чем не бывало, должны продолжать дела делать? Так, что ли?! Ну, в общем, на том и порешили. За исключением редких прогулок и походов в магазин, я вновь оказался ограниченным, скромным пространством моей квартиры. Иногда меня навещал Толян, рассказывал новости о наших страдальцах. Откуда он их только узнавал?! Хотя он то, в отличие от меня, дома не сидел, а все мотался по юристам, адвокатам, даже вроде как с каким-то депутатом сошелся! Результат правда оставался прежним – все сидели. В одно из посещений он привез новый мобильник с новым номером, а старый забрал. В телефонную книжку уже были занесены нужные номера. Была и пара номеров парней из Измайлова. Правда, я был строжайше предупрежден о том, что звонить нужно только при крайней необходимости. Так вот, я прожил эти месяцы. А примерно с неделю тому назад «труба» моя внезапно ожила и заговорила, блин, человеческим голосом. Звонил мне Вадим, один из «измайловских» с кем тогда в кафе совещались. Вадик сообщил мне совсем уж неприятные новости. Толяна снова задержали и, «закрыли» теперь конкретно. Следствие-то продолжалось, возможно, что кто-то не выдержал постоянного «пресса» и стал давать показания, вот и до Толяна очередь дошла. Не ровен час, … Вадим предложил мне встретиться с ним, так как Толян через адвоката передал ему «маляву» для меня. Я сказал, что встречусь с ним через пару дней, предварительно позвонив. Эти два дня мне нужны были, чтобы найти и снять другую квартиру. В адресе, где жил до этого, оставаться было бы не совсем разумно (опять же инструкция Толика: «Если опять начнутся заморочки с ментами, срочно меняй хату!»). Когда были решены вопросы с жильем, теперь я здесь недалеко, в Сокольниках обитаю, я позвонил Вадиму, и мы договорились встретиться у Ленинградского вокзала в точно назначенное им время. Он, оказывается, тоже лыжи смазал куда-то в том направлении. Сказал, что, если бы я не позвонил, он уехал бы не попрощавшись. Встретились мы на одной из платформ поездов дальнего следования. Осторожный Вадик ничего не говорил мне, что встреча состоится за несколько минут до отправления его поезда. Он уже загрузился в вагон и оттуда наблюдал за платформой, ожидая моего появления. Ко мне он выскочил, что называется, «налегке» в одном спортивном костюме. Говорил Вадим быстро, сбивчиво, видимо, ему не терпелось поскорей от меня отделаться и не отсвечивать на платформе. Из всего сказанного им я сделал четкий и конкретный вывод, что в самое ближайшее время мне просто необходимо мотать из Москвы, иначе меня может постичь та же участь, что и моих друзей Толяна и Вороны. Затем он, порывшись в кармане, достал оттуда записку от Толика и запечатанный конверт без указания адресата. Передав мне все, о чем его просили, и коротко попрощавшись, Вадим нырнул в свой вагон. Поезд тронулся буквально через несколько секунд. В своем письме Толян коротко изложил сложившуюся ситуацию. В общем и целом, получается «полный привет»! Кто-то из наших начал «колоться», «сливая» все и вся. Стали всплывать старые дела, про которые мы и думать уже давно забыли. А дела были, и дела, поверь, серьезные! Я не знаю, что тебе там Ворона напел про нашу красивую жизнь, но, похоже, тебя Бог отвел, и ты не успел как следует влипнуть. Ведь та «стрелочка», на которой тебе побывать довелось, тоже не простая была. Я всего не знаю, но Толян говорил, что готовится какой-то совместный крутой «наезд» где-то в области, но, видимо, «протекло» и нас тогда всех по-тихому «приняли». Так-то брат! Короче говоря, насколько я понял Толяна, по мере поступления информации опера стали задерживать оставшихся на воле пацанов. Он и попал. До меня очередь пока не дошла, но ждать я не собираюсь. Толя тоже настойчиво мне советует уезжать из Москвы и уезжать надолго. В «маляве» он пишет адрес, где меня точно укроют и никому не сдадут. Рекомендательное письмо (прилагающийся к записке запечатанный конверт) тому залог! А дальше, дальше видно будет. Загадывать я не люблю. Завтра с утра стартую. Вот такая, Юрок, веселая история получилась!