Край чужих земель - стр. 30
Подняв уголок покрывала на кровати, я подняла в воздух пыль. Что-то подсказывало, что это и была хозяйская спальня. Столбики по углам ложа резные, как и стенки зеркала. Тяжелый балдахин накрывал кровать от изголовья. Ткань по бокам и в изножье была собрана и подвязана кверху.
Обойдя ее, я увидела на полу квадрат. Здесь, скорее всего, и стояло зеркало. Огромный шкаф, стол, пара тяжелых стульев со спинками. Я провела рукой по одной спинке и представила на моем месте Алисию. Каково ей было остаться без них? В отличие от моей аскетичной комнаты, здесь все дышало богатством и помпезностью, насколько могли себе это позволить люди, которые жили здесь, спали. Я не узнала, когда умерла мать Алисии и этих троих напыщенных молодых пацанов.
Стены, задрапированные в плотную и, скорее всего, совсем не дешевую ткань. Да, это совсем другой уровень. Почему Алисия жила в этом каменном склепе? Неужели здесь все ее не любили?
Под столом два сундука. Слой пыли на полу возле них. Давно не открывали. Я решила начать со шкафа. Дверца, похожая на входную, тяжело скрипнула и потянула за собой вторую. Видимо, эта часть принадлежала отцу. Я вынула с полки тяжелую куртку с рукавами – фонариками, зауженными книзу. Глубокий синий цвет, ткань, похожая на бархат, висящие на изнанке завязки. Пуговиц нет.
За второй парой дверей шкафа оказалась сокровищница – женские платья, рубашки с тонкой вышивкой на груди, три пары кожаных сапог, таких тонких и мягких, что напоминали выделкой куртку, а не обувь вовсе. Деревянная шкатулка на дне шкафа не могла быть увидена никем, если не достать гору теплых чулок ручной вязки.
С трудом вынув ее и поставив на пол возле шкафа, я не торопилась открыть. Это, скорее, можно было назвать маленьким сундучком, чем большой шкатулкой.
Что я надеялась там найти? Дорогие украшения, которые возможно помогут нам всем? Неужели братья, которые даже часть посуды продали или отдали за работу, не нашли самого главного? Не думаю, что Истан из уважения или стыда, не стал бы прикасаться к белью матери.
Когда она умерла? – этот вопрос был сейчас самым важным для меня. Вся одежда крепкая, словно не носили ее максимум полгода, но ведь отец умер не так давно, а про мать никто не сказал ни слова!
Глубоко вздохнув, я оттянула запор, похожий на накидную щеколду. Видимо, раньше здесь был небольшой замок. Тяжелая деревянная крышка повисла на двух грубых петлях. Внутри была бумага. Нет, не просто бумага. Письма со сломанными пломбами.
Я запустила руку, и поняла, что их там не меньше тридцати. Свернутых в квадратики писем. Но тут рука нашарила что-то еще. Тряпка. Вынув всю бумагу, которую я планировала перечитать у себя в комнате, чтобы не быть пойманной здесь одним из братьев, увидела на дне тряпичный мешок. Узел долго не поддавался, но сама ткань треснула и па пол выпали три мешочка еще меньше.