Краткий курс научного карьеризма. Пособие для молодого чиновника - стр. 1

Узнав, что я собрался писать книгу о чиновниках, знающие люди предупредили: у каждого сочинения должен быть адрес. В смысле, целевая аудитория. И писать надо строго для нее. «А нельзя для всех и каждого? – наивно спросил я. – Ведь любой из нас пересекается с чиновником, зависит от него. Так что тема всеобщая». В ответ мне терпеливо растолковали, что сегодняшний книжный рынок необъятен, поэтому каждый автор осваивает определенную нишу; обращаться к городу и миру, как выражались древние римляне, бессмысленно и непродуктивно, в этом случае тебя вообще никто не заметит, проскользнешь между пальцев. Так что вычисли, вообрази себе своего читателя и работай на него.

Проскользнуть между пальцев не хотелось, и я начал перебирать, кому могут быть наиболее интересны мои персонажи – государственные служащие, функционеры, аппаратчики, мастера кабинетных и коридорных игр. Люди власти, одним словом.

Как раз в то время, когда я выискивал целевую аудиторию, услышал занятную историю. Дело в том, что в последние годы несколько областных и городских администраций затеяли игру, сформировав молодежные правительства. Отобрали по конкурсу ребят, главным образом студентов, и распределили их дублерами глав отраслевых и территориальных структур. В общем, провели кастинг будущих управленцев, а заодно припугнули действующих руководителей дыханием в спину.

Так вот, знакомому начальнику довелось поработать с таким дублером, о чем он мне и рассказал.

– Прислали парня – воспитанного, вдумчивого. В нашем деле не разбирался, но старался вникнуть. Мы с ним не один час проговорили, потом я отправил его пообщаться с замами, с аппаратом департамента. Распорядился никаких преград не ставить.

Пройдя длинный круг, он вернулся ко мне, и юношу было не узнать. С порога стал чинить допрос: почему такую-то идею не поддержали, другую высмеяли, третью вообще угробили. Все стало ясно: подружился с недовольными, с обиженными. Набравшись терпения, стал ему разъяснять, – так он то сморщится, то хмыкнет, то перебьет, а уж когда вскочил и начал сердито ходить по кабинету, я не выдержал и предложил ему прогуляться за дверь.

Назавтра дублер направил длинное письмо моему шефу, в котором смешал работу департамента с навозом, а на меня вывалил гору компромата. Ну, к этому-то не привыкать, но знаешь, что поразило? Он предложил себя на мое место! Так и написал: готов взять ответственность!

Это рассказал мне человек, прошедший за долгую службу все ступени карьерной лестницы. Конечно, ему неприятно, но удивляться-то чему? Не вчера ведь родился.

Я так думаю, просто завидует. Лихому цинизму, без усилий переходящему в наглость. Самоуверенности, которая не боится молний судьбы, поскольку не допускает мысли, что молния может ударить в тебя. Возможно, завидует бессовестности, не приносящей душевной смуты, ибо душа не в курсе, что существует совесть. Да что там долго говорить: просто завидует молодости! Этой непонятной новой молодости, желающей получить все и сразу, здесь и сейчас. Ну, в крайнем случае немножко подождать, но только немножко!

Согласно опросу крупного рекрутингового сайта, 55 процентов россиян хотели бы работать в государственном аппарате. Схожие данные дают и иные социологические выкладки. Так что новое поколение выбирает никакое не пепси, а службу. Хотя профессии газовика-нефтяника, банкира и портфельного инвестора тоже не исчерпали притягательной силы, но тут рассчитывать на успешную карьеру проблематично, – во всяком случае, без расчета на папины возможности. Однако с такими папами повезло немногим, а риск оказаться, говоря спортивным языком, в нижней части турнирной таблицы достаточно велик.

Но разве государственная служба дает соискателям высоких постов и широких полномочий какие-либо особые надежды? Разве не встречали мы пожилых людей, осевших на третьестепенных должностях? Да таковых не перечесть, и вид их жалок. Крупные козыри судьба сдает немногим, и даже с виду высокомерный молодняк в глубине души знает свою истинную, не показную цену. Что же тогда массово влечет юных в чиновное сословие?