Красота внутри - стр. 24
Ангел закатил глаза и в который раз повторил, что она должна выкручиваться самостоятельно. А потом пояснил, что являться другим людям он может, если это не изменит нормального хода событий, или в случае крайней необходимости. Заводить длительные отношения нельзя, разве что поболтать с кем-нибудь как со случайным прохожим.
Чем хитрец и пользовался, тайком переговариваясь с воспитанницами через забор и подкармливая их леденцами. Посторонним, особенно молодым мужчинам, вход на территорию пансиона был закрыт, потому девчонки были рады строить глазки таинственному незнакомцу за спиной строгих наставниц.
– Ну ты даешь. А если кто-нибудь из них в тебя влюбится? – спросила возмущенная Вероника. – Разве это не нарушит нормальный ход событий?
– Влюбляться полезно, – легкомысленно отмахнулся ангел. – Ни одна из них и не подумает сбежать со мной, отказавшись от наследства, выгодного брака и красивой жизни. И потом, должен же кто-нибудь из нас налаживать контакты.
– Можно подумать, я с этим не справлюсь. Погоди, вот выпустят меня отсюда – моментально обзаведусь толпой друзей. Но сначала объясни, что и как я должна говорить перед этой комиссией, чтобы не влипнуть в неприятности.
– Просто будь собой! – воскликнул он и дружески похлопал ее по плечу. – Покажи им себя с лучшей стороны, заряди всех позитивом! Я верю – ты сможешь! У тебя все получится!
Вероника дернула плечом, стряхивая его руку, и отступила на два шага. Стало ясно, что он снова взялся валять дурака и ничего путного ей больше не добиться.
– А вот и получится. И смогу, – пробурчала она. – Иди уже, развлекайся, без тебя разберусь.
Одарив ее широкой улыбкой, ангел вышел из комнаты прямо сквозь стену спиной вперед. Девушка фыркнула вслед – ну что за позер! Однако неожиданно заметила, что перепалка с ним действительно успокоила и подняла настроение.
К тому времени, когда Вероника собиралась предстать перед комиссией, ее беспокоило только платье, выбранное горничной для первого в этом мире выхода на люди. Молочно-белое, воздушное, приталенное, с пышными рукавами, оно сплошь состояло из воланчиков, кружева и рюшей, а эмалевая брошь в виде вишенок завершала сходство с пирожным.
“Но я-то больше похожа на двухъярусный торт”, – огорченно подумала Вероника, наблюдая в зеркале, как горничная стягивает ее густые волосы в тяжелый узел на затылке.
Просить, чтобы подобрали что-то более подходящее фигуре, она не решилась: мало ли, может это идиотское платье на самом деле форма воспитанниц и здесь все такое носят. Или Доминика находила его красивым, и у нее весь гардероб составлен из подобных. От этой мысли Веронику передернуло. Она вообще терпеть не могла безвкусно одетых людей и постоянно ловила себя на том, что в воображении кого-то переодевает.