Красный закат в конце июня - стр. 23
– Что хочет ваш угорский бог Ен?
– Ен хочет, чтобы никто не болел. А что хочет ваш Бог?
– Наш Бог Христос хочет, чтобы все любили друг друга.
– Что такое любить?
– Не делать зла. Не красть. Не убивать. Не лгать.
– Это может каждый человек. Бог должен делать то, что не может делать человек.
– Наш Христос исцеляет от болезней.
– Это хороший Бог.
– Христос воскрешает умерших.
– Это очень хороший Бог.
– Христос даёт блаженство после смерти.
– Ен тоже милует всех.
– Кто не с Христом, тот будет вечно мучиться.
– Наш Ен не такой сердитый…
Когда на все вопросы высшего сознания были получены ответы, разговор спустился на землю.
– Паства у нас пока невелика, – сказал отец Паисий. – Всего три человека.[39]
– О! Иван! Иван! – понимающе воскликнул Ерегеб.
– Мы в твою епархию ни ногой.
Ерегеб, в свою очередь, пообещал не тревожить семейство Синца.
– Только вот что, милый человек, скажу я тебе, – продолжал отец Паисий. – Не от меня сие зависит, но скоро конец вашей воле. Царёвы слуги уже на Ваге. Настанет и ваш час дань платить. Дымовые! А кто из вас под нашего Христа пойдёт – понимаешь? – Тому будет послабление. Льгота.[40]
После этих слов лицо гостя ещё продолжало лосниться от огня, а глаза уже потухли. Новость его огорчила. Чтобы подсластить, отец Паисий добавил:
– А кто будет у меня русский язык учить, того потом старшиной назначат. Посылай своих сыновей ко мне учиться русскому языку – старшинами станут.
Согласно-понятливые кивки Ерегеба стали переходить в горестные покачивания всем туловищем.
Беседа шла ровно, приятно. Но Ерегеб засобирался домой.
У входа в пещеру рыжая якутка, подобно оленю, разгребала копытом снег и ела всё, на что ложилась губа.
Якутка – не учёная ни кнутом, ни вицей: шерсть в два пальца толщиной, разве что батогом проймёшь. На любом морозе только куржевеет. И бойко, всеми четырьмя лопатками копыт может разгребать глубокий снег до травы – самостоятельна круглый год. Задолго до появления человека в северных лесах вольно паслись вместе со стадами оленей и табуны таких лошадей. Пришедшие угорцы сначала охотились на них как на мамонтов. Потом живое мясо стало выгоднее убоины: что три оленя тащили в упряжке, то одна лошадь. Арканом отлавливали, пытались приручить. Но зимой вынуждены были отпускать на кормление в табуны. И вся наука шла не впрок.
Славянам удалось подкупить свободолюбивую якутку. Невыгодно ей стало сбегать в табун от ежедневного навильника душистого сена. За такую кормёжку можно и в упряжи походить.
Дьякон подтянул подпруги и с почётом отвёз старшину до его землянки.