Красный Вервольф 2 - стр. 19
“А быстро площадь восстанавливают…” – думал я, пересекая свободное от торговцев пространство. Яму от взрыва уже заделали и даже как-то брусчатку восстановили. Останки сгоревших торговых рядов больше глаза не мозолили – их доломали и вывезли, а на их месте принялись возводить новые.
Гостиный двор вот только никто не брался восстанавливать. Так и стоял, полуразрушенный, светя пустыми проемами окон.
И не восстановят. В будущем от этого все еще симпатичного старого города не останется вообще ничего.
Свернул на Детскую. Дотопал до дома, поднялся на крыльцо.
– Рано ты сегодня, Саша, – рыжий Степан сидел на лестнице, ведущей только к одной обитаемой комнате. Моей. Присел на ступеньку, на колене – томик Достоевского в дореволюционном еще издании.
– Случается и такое, Степа, – в тон ему ответил я и развел руками.
– Значит, мне повезло, – уголки его губ дернулись, обозначив улыбку. – Думал, что долго тебя ждать придется. А то книжка скучная какая-то, студент бабку топором убил и страдает ходит.
Глава 4
– У меня к тебе дело, Саша, – без всяких обиняков, глядя мне прямо в глаза, заявил Степан. – Помнится, ты говорил, что сочтемся. Я надеялся услугу эту приберечь на черный день, только вот настал он… Немного раньше, чем хотелось бы.
– Чем смогу – помогу, – сказал я, усаживаясь на ступеньку рядом. – Мы можем ко мне подняться, но в моем скворечнике мы вдвоем можем не поместиться.
– Ничего, здесь тоже неплохо, – бледные губы Степана растянулись в улыбке. – И подслушать никто не сможет, твоя соседка прогуляться пошла, а пацан ее не из болтливых.
– Тогда выкладывай, что там у тебя, – кивнул я и приготовился слушать.
– Я не сказать, чтобы шибко хороший человек, – начал Степан откуда-то издалека. – Денежки я люблю. И чтобы горбатиться за них не приходилось тоже люблю. И пока немец не пришел, жили мы с друзьями в шоколаде со сливками. Потому что советская власть – она, конечно, вещи говорит правильные… Вот только мне уже не двадцать – голодранцем-то бегать и лозунги кричать. Я деловой человек…
Я внимал, не перебивая. Плохо как-то на Степана Достоевский подействовал. Морально-этические вопросы в его хитрожопой польской башке зародил. Но торопить не стал. Хочет он лепить тут всякие оправдания своим поступкам – да нехай. У всех есть в шкафах скелеты, костями которых хочется иногда и погреметь. А то, что они там зря стоят, право слово?
– …кому-то икорочка требовалась на завтрак. И винишко французское, – продолжал свою плавную речь Степан. – А ежели платить способен, так отчего же не помочь? Так вот! Я это все к чему? Я, Саша, человек очень хорошо к обстоятельствам приспосабливающийся. Пришел немец, найдем и ему применение. Тем более, что товара они привезли… Ух! Но ты не думай, что мы совсем уж беспринципные выжиги. С самого начала решили, что на фрицев работать мы не будем. И в основном их топливо и продукты через нас шло партизанам.