Красный уголок капитализма - стр. 16
И вот на десятый год совместной жизни я подумал: «Имею я право раз в десять лет напоить-накормить жену, чем она сама того захочет? Имею!»
И пошел по магазинам. Нет, не просто по магазинам – сразу по директорам.
Захожу в первый универсам, прямой наводкой – к директору и говорю:
– Так и так, я – Рокоссовский. А вы кто?
Он объятия раскрыл и мне навстречу бросился.
– А я же, – говорит, – я – Щорс.
Обнялись мы с ним. Я говорю:
– Знакомая фамилия – Щорс. Полководец?
Он говорит:
– Конечно. Мой однофамилец. Ты не стесняйся, Рокоссовский, говори, что надо. Потому что военное братство – оно святое дело.
Я говорю:
– Мне икры, шампанского и кофе растворимого. А сам думаю, хоть он Щорс, а вряд ли. Не на войне.
Щорс на меня посмотрел, кулаком в воздухе махнул, как саблей, и говорит:
– Ух, молодец! Сразу видно – Рокоссовский. Шампанское я тебе организую, а за икрой пойдешь во второй универсам, там у нас Ковпак.
И за дверь крикнул:
– Эй, Фрунзе! Ящик шампанского Рокоссовскому! Заходит Михаил Васильевич Фрунзе, полный тезка полководца, и ящик шампанского на стол небрежно – ба-бах!
Потом обнялся со мной, руку пожал и спрашивает:
– А ты в каком универсаме, Рокоссовский?
– Я на заводе.
– Ка-ак – на заводе? Ну, ты не крути. Беру – выше. Понимаю, тайна? Беру – выше.
Подмигнул и ушел. А Щорс позвонил куда-то и сказал мне:
– Давай дуй во второй универсам, Ковпак тебя ждет. Прихожу я во второй универсам, там мне такую
роскошную встречу устроили. Правда, сначала спросили:
– Рокоссовский? От Щорса?
Я говорю, да.
Повели меня к Ковпаку. Шли долго, по-партизански. Коридорами, дворами, складами, подвалами. И вдруг – рраз! – двери настежь, и Ковпак на меня идет.
– Рокоссовский, друг!
Я говорю:
– Ковпак, братишка.
Обнялись, он меня сразу в штаб. Сто грамм, бутерброд с икрой. Причем бутерброд без хлеба. Одна икра, в ложке.
Ковпак говорит:
– Ты извини. У нас с хлебом перебои. Наши не подбросили. На икре пока перебиваемся.
Я говорю, чепуха, понятно, время трудное – и закусил, ложек восемь.
Он усадил меня, спрашивает:
– Ну, как там дела, на большой земле?
Я говорю:
– Во! Наступаем.
Он говорит:
– А мне некогда и выскочить отсюда, со всех сторон наседают, окружают. Но ничего, держимся. Ты хлеба с собой не принес?
Я говорю:
– Да как-то не подумал.
Он говорит:
– Ты в следующий раз неси. Буханки 3–4. Сложно у нас с продовольствием. Тебе сколько икры?
Я сказал.
Он соединился по рации:
– Котовский! Икру в землянку.
Заходит Котовский. Опять объятия, поцелуи, слезы. Я тоже прослезился. Кругом свои. И чувствую, что мы этих гадов, которые окружают, все равно победим. Фиг им, а не икра.