Красный сад - стр. 21

Под дождем пикировали жаворонки. Река бежала так быстро, что слышно было на поле. Минетт поцеловала Джона на прощанье так, как никогда не целовала мужа, и Джон поцеловал ее так, словно она была прекрасной, удивительной и живой.

В середине зимы один из мальчишек семейства Старр сломя голову прибежал в город. Дерево, которое Джон Чапмэн посадил на Мужнином лугу, расцвело. Все как один отправились смотреть, ковыляя по сугробам. Стояли сумерки, медленно падал снег. И вправду одна ветка молодого деревца покрылась белыми цветами. Это было невероятно, настоящее чудо, как и рождение у Минетт Джейкоб ребенка через десять месяцев после смерти мужа. Вот почему плоды этого чудесного дерева получили свое название «Смотри-не-верь». Вот почему Гарри Партридж, отец Минетт – они были так дружны с внуком, что мальчик, повзрослев, взял его фамилию, – поклялся никогда больше не есть яблок.

В июне в садах случались заморозки. Одежда, вывешенная для просушки, замерзала, складки топорщились. Простыни становились твердыми, как камень. С горы Хайтоп дул по полям ветер, просачивался через щели в окнах и дверях, выстуживал жилье. Лошади в стойлах начинали волноваться, когда среди бела дня небо затягивали черные тучи. Весна выдалась небывало холодной и сухой, а с наступлением лета погода становилась только хуже и хуже. По всей стране померзли кукурузные поля, овощи были покрыты льдинками. Всюду поговаривали о том, что голода не избежать. Люди были встревожены, напуганы. Возможно, поэтому никто не заметил, когда исчезла Эми, дочь Ребекки и Эрнеста Старр.

Старры жили в доме, который местные жители называли музеем. Эрнест Старр был коллекционером. Он собирал камни, семена, минералы, скелеты животных. Каминную полку украшали челюсть мыши и шкура лисы ржавого цвета. В шкафу он хранил обломок загадочного камня, всегда горячего на ощупь, и камень с отверстием, пробитым десятисантиметровой градиной, – Эрнест видел это собственными глазами, и ледяная градина в его собственных руках превратилась в зеленоватую воду. Он хранил разные анатомические образцы в кувшинах с солью, и не было для него удовольствия большего, чем изучать препарированные тела летучих мышей или птиц. Он был зачарован чудесами природы и находил особое наслаждение в том, чтобы добывать сведения, которых не было ни у кого. В течение многих лет он собрал библиотеку атласов, карт и научных книг, столь редких, что к нему обращались профессора из Гарварда.

Старры принадлежали к старейшим семействам города, их предки были в числе его основателей. Эрнест получил в наследство пшеничные поля за Крайним лугом, а также кожевенную мастерскую. Это был человек, разменявший четвертый десяток, чудаковатый, умный, отец пятерых детей. У него на ферме трудились несколько работников, а пару недель тому назад он нанял еще и домработницу, чтобы приходила стирать и готовить. Домработница жила с торговцами лошадьми из Виргинии, которые недавно разбили свой неопрятный лагерь на другом берегу Угорьной реки, но Эрнест отнесся к этому спокойно. Он был справедливым и либеральным человеком. В доме Старров стояла вечная суматоха, и Эрнест приучил себя читать и заниматься в эпицентре хаоса. Двери хлопали, дети шумели и смеялись – Эрнесту ничто не могло помешать. Когда его жена, Ребекка, звала всех к обеду, он часто не слышал приглашения. Тогда Ребекка брала поднос и относила к нему в кабинет, чтобы он мог поесть, не отрываясь от занятий. Его последним увлечением были мотыльки, и он обнаружил в горах множество изумительных экземпляров. На столе перед ним стояли стеклянные пробирки и бутылочка с эфиром, которым он усыплял бабочек, затем он их прикалывал и исследовал.