Красный Лотос - стр. 44
– Да-а-а… мы точно разбогатеем! – признал командир. – Стаскивайте с них доспехи, но только красные! Поедем на север и будем изображать людей Секай. Даже нападать не придется, у любого крестьянина потребуем постой, изобразим чиновников и соберем налог! Ха, счастье нам улыбнулось!
Кто-то сразу начал раздевать трупы, несколько человек отправились в дома. Командир оставил с собой косого и жилистого; указал им на замок.
– Там, – сказал он, – там самое ценное!
И они двинулись к воротам замка.
Он пролежал целый день. Может быть, два. Начал чувствовать голод, но есть все равно было нечего. А вдобавок он считал, что не заслуживает еды. «Голод – это наказание, – думал он, – а именно наказания я и заслуживаю!»
Так что он просто ждал, сам не зная чего. Время от времени дотрагивался до своего возрожденного тела. Оно было точно таким же, как и перед смертью; раны затянулись, оставив после себя лишь розовые шрамы, покрытые нежной молодой кожей.
Затянутся ли они до конца? Будет ли он носить на теле воспоминания о том, кто причинил ему смерть?
Он кашлянул раз и еще, открыл рот, снова глотая дождевую воду.
И тогда услышал их.
Приближающиеся голоса, смех, шутки.
В его поле зрения показались трое мужчин. Доспехи, кое-как накинутые на голое тело, шлемы мангутов на головах, катаны без ножен в явно непривычных руках. Сразу было видно, что это мародеры, выдающие себя за самураев. Очень неубедительно выдающие себя.
Кентаро не двигался. Мужчины минуту разглядывали трупы, громко обсуждая резню и вонь. Потом их командир приказал идти дальше, в замок, и они ушли.
Дух снова остался один.
В самой крепости тоже случилась резня. Командир и его люди тщательно обыскивали изуродованные тела, время от времени забирая себе какую-нибудь ценную вещь. Стены были покрыты выплеснувшейся кровью, она же засохла и на полу. Мародеры перешагивали через трупы.
– Глянь на эту, какая красивая! – Косой поднял голову убитой женщины. – Жаль, что такой цветочек увял зря!
– Жаль! – подтвердил и жилистый.
Косой оставил покойницу. Двинулись дальше.
Ничего, только беспорядок, старая кровь и трупы. Все больше разложившиеся трупы.
– Нет тут ничего! – закричал жилистый. – Все разграбили!
– А может, что-то еще осталось?
– Тихо! – отрезал командир. – Слышите?
Дождь, падающий снаружи, шум их собственного дыхания.
И плач. Плач, долетающий сверху. Тихий, усталый, но явственный.
– Там кто-то есть!
Они не сразу, но нашли дорогу на верхние этажи; поднялись по крутым деревянным лестницам.
Финал боя явно проходил здесь, поскольку тел было больше всего. И мужских, и женских; сплетенные в посмертных объятиях лежали и слуги, и самураи. Цвета Секая и Нобунаги смешивались между собой, соединенные смертью и кровью.