Красный космос - стр. 44
– Герр фон Браун, – сказал однажды фюрер во время визита в Пенемюнде, – мне кажется, вы делаете что-то неправильно. Я всегда верил в ракетную технику. Но ракеты должны летать, бомбы – падать и взрываться. А лучшие немецкие ученые – непрестанно думать о том, чтобы не было наоборот. Настоятельно рекомендую вам подумать, герр фон Браун. Настоятельно.
И фон Браун подумал. Крепко подумал. Потому как и его самого не удовлетворяла вся эта баллистика. Через несколько дней группа физиков под руководством Гейзенберга наконец-то взорвала в Пархимской лаборатории первый прототип ядерного котла, а последующая обработка данных обнаружила то, что впоследствии и назвали некрополем, что и открыло путь для разработки загоризонтных двигателей. И тогда на свет появилась А-4, еще спроектированная под обычные заряды, а через год – А-5, которой предстояло нести на борту ядерный котел.
Германия должна была выиграть войну против всего мира. Должна была. Должна.
Еще безымянный загоризонтный корабль новейшей конструкции находился в длинном ряду ангаров. Там он проходил доводку перед серией пробных прыжков. Фон Браун провел членов комиссии внутрь и ожидал если не бурных восторгов от чудо-техники, то, по крайней мере, восторженного удивления уж точно. Он был даже готов на пару дружеских тычков в спину и предплечья, которыми так любят злоупотреблять эти американцы и к чему он так и не привык за годы пленения. Но то, что он услышал, не лезло ни в какие ворота.
– Это что за рухлядь? – осведомился конгрессмен из Айовы. – У нас ниггеры и латиносы на более современных тракторах пашут, а им, поверьте моему слову плантатора, ничего новее времен Гражданской войны не доверят. Загубят, чертовы цветные!
– Господин фон Браун, если вам не хватало металлолома на обшивку, я бы вам подкинул десяток списанных «Б-52», – сказал генерал Маккарти. – Нам, в стратегической авиации, для космоса ничего не жалко.
– Разбазаривание средств американского народа, – вынес поспешный вердикт конгрессмен из Айовы.
– Лучше бы эти миллионы пошли на новое крыло стратегических бомбардировщиков, – рубанул генерал Маккарти.
– Вы действительно хотите выдать эту ржавую нелепость за новейший загоризонтный корабль, заключенный фон Браун? – стыло осведомился господин Зет, назвав конструктора так, как его не называли с десяток последних лет. – Я начинаю сомневаться в излишнем милосердии американского народа, который скрепя сердце все же согласился укрыть вас от петли Нюрнбергского трибунала.
Корабль и впрямь выглядел так, будто его на скорую руку собрали из металлолома, что отыскали на соседней помойке. Ржавые потеки с проплешинами чудом уцелевшей покраски, вмятины, выдранные куски обшивки, что свисали до земли неопрятными языками, кривые обводы, будто конструктор, создавая чертеж, был мертвецки пьян и выводил линии так, как бог на душу положит. А может, то вообще был не конструктор, а пьяная шимпанзе, которой доверили завершить чертеж, ведь ценятся у знатоков картины, нарисованные слонами, так почему бы в НАСА на должность конструкторов не принять обезьян? Выпуклая передняя часть с прорубленным крестообразным окном ходовой рубки напоминала череп, по которому несколько раз врезали молотком, а потом кое-как соединили осколки костей – вкривь, вкось, с прорехами, заделанными потемневшими от времени досками. Для крепости доски перевязали шпагатом.