Красный космос - стр. 30

– Сам себя не похвалишь, – усмехнулся Борис Сергеевич.

– Я не хвалюсь, товарищ командир, – последнее обращение Биленкин особенно подчеркнул, – я констатирую факты, товарищ командир. И как только до меня донеслись слухи, я немедленно сказал себе – это дело по плечу только товарищу Биленкину. Но товарищ Биленкин человек гордый и уважает субординацию и свободу выбора вышестоящего начальства. Поэтому товарищ Биленкин набрался терпения и продолжил выполнять все возложенные на него Космофлотом обязанности, вовсе не принимая позиции к низкому старту, чтобы по первому свистку кадровой комиссии броситься сломя голову получать предписание в ГУКИ.

– Да-да, Игорь Рассоховатович, – торопливо вклинился в речь Биленкина Председатель. – Я все знаю. Вы ничего не ждали, вы отправились в рейс, доставили ценное оборудование нашим сталеварам, за что честь и хвала вам. Но, прежде чем мы продолжим с постановкой задачи, у меня имеется персональный вопрос к новичку не только в нашей команде, но и в космической отрасли. Ответите, Зоя?

– Постараюсь, – она облизнула пересохшие от волнения губы. Вот он – долгожданный экзамен! Ведь не может так быть, чтобы ее, Зою Громовую, самого обычного лейтенанта, вот так запросто приняли в отряд космистов. И от того, как она ответит на вопрос товарища Председателя, ее ждет… ее ждет…

– Скажите, Зоя, зачем нам нужен космос? Нам, я имею в виду советских людей, наших товарищей по странам народных демократий, все прогрессивное человечество. Ведь не секрет, что на Земле еще столько проблем, что некоторым кажется, будто завоевание космоса – слишком расточительное предприятие? У нас, в СССР, когда после войны минуло столько лет, еще сохранились разрушенные районы, города, которые требуют восстановления. Да мало ли других проблем! Может быть, вы, молодежь, считаете, что главное все же остается на Земле? Помните знаменитую полемическую статью Жилина в «Правде»? «Главное остается на Земле, или не могу поступиться принципами»?

Зоя кивнула. Потом набрала воздуха в легкие и заговорила. Ей показалось, что она говорила ужасно долго. И бессвязно. И коряво. Перескакивая с фразы на фразу, заставляя мысль совершать нелепые и неуместные здесь фигуры высшего пилотажа. Но ее слушали не перебивая. Внимательно. Иногда кивая. Иногда улыбаясь. А когда она закончила, все какое-то время молчали.

– Дите, – наконец сказал Аркадий Владимирович.

– Выскочка, – возразил Биленкин.

– Торопыга, – заключил Багряк.

– У меня остановилось сердце, – сказал Антипин Зое. – Слушай внимательно, что ты должна сделать. Во-первых, никакой «Скорой помощи»… Вообще никакой помощи, – он слегка сжал ее пальцы холодеющей рукой. – Никто не должен знать. Вообще. Повтори.