Красный космос - стр. 12
Георгий Николаевич посматривал на указатель наручного магнитопеленгатора. Когда он обогнул то, что походило на киль ракеты, стрелка, до того уверенно указующая на инопланетный корабль, дернулась и отклонилась. Багряк осторожно постучал по стеклу, но стрелка на место вернуться отказалось. Выходило так, что ЛМА и находка слегка не совпадали в пространстве.
«А что, если источник мощного магнитного поля вовсе не корабль? – мелькнуло у Георгия Николаевича. – И что, если он упал здесь потому, что тоже хотел обследовать ЛМА?»
Багряк внимательно посмотрел в ту сторону, куда указывала стрелка, и ему показалось, что он что-то там видит. Он решил пока ничего не говорить Петру Степановичу и Расиму и легко запрыгал прочь от корабля, словно огромный, нелепый кенгуру – фирменная манера передвижения космистов-старожилов в мире пониженной гравитации.
Там оказался раскоп. Когда-то отсюда извлекли чертову уйму лунного грунта, чтобы добраться до чего-то, походившего на гладкую черную плиту. Ошибки теперь не было. Стрелка магнитопеленгатора указывала именно туда – в раскоп, на плиту.
И вдруг Георгий Николаевич почувствовал, что в окружающем пространстве нечто изменилось. Он осмотрелся. Вроде бы все как и было. Мертвый лунный пейзаж. Резкие тени. Серые скалы. Поднял голову и ничего не увидел. То есть вообще ничего. Звезды исчезли, их закрыла чернота. Затем чернота взорвалась брызгами, вскрылась изнутри множеством шевелящихся отростков, которые обрушились на поверхность и лежащий корабль, сметая, разрушая, корежа.
Один из отростков упал прямо перед Георгием Николаевичем, и он с ужасом разглядел подрагивающую синеватую кожу, изрытую жадно шевелящимися присосками. Щупальце медленно извивалось, ворочалось среди обломков обшивки инопланетного корабля.
– Нет, – прошептал Георгий Николаевич и сделал шаг назад, – нет, нет…
Но дыра в некропространство продолжала расширяться, словно огромный зев, желающий поглотить удивительную находку, а вместе с ней и находящихся рядом советских космистов.
Глава 3
Человек эпохи Возрождения
Академика Ефрема Ивановича Антипина называли «Человек эпохи Возрождения». Называли многочисленные ученики, соратники и недруги. И даже Председатель Совета министров СССР как-то обмолвился по поводу академика: «Ну что вы хотите? Это же человек эпохи Возрождения!»
Огромный, красивый, дьявольски обаятельный, с раскатистым басом и ревербирующей «р», он не шел, а шествовал по коридорам многочисленных институтов, лабораторий, издательств, музеев, словно комета в окружении многочисленной свиты, состоящей из учеников, горящими глазами взирающих на учителя.