Красный флаг. Реальная история о зависимости и абьюзе - стр. 10

– Так ты что, получается, теперь настоящий археолог?

– Получается, что так, – немного подумав, ответил Лев.

В аудиторию зашел декан, спустя несколько секунд все погрузилось в тишину. Василий Дмитриевич низким хриплым голосом начал выступление перед будущими выпускниками:

– Дорогие мои, поздравляю вас с началом учебного года. Три года пролетели, как мгновение. Осталось всего ничего: лекции, семинары, экзамены. Весной педагогическая практика. Летом государственные экзамены и защита диплома. И вы свободны, как птицы в полeте, звезды мои…

Защита диплома – то, чего я ждала весь период обучения. Диплом, как спасательный круг, вытащит меня из четырехлетнего плавания в безграничном океане исторических событий. От последнего учебного года я не ожидала ничего, что могло бы принести радость. В голове прочно засела мысль, что история – это сложно. Мои одногруппники умные люди, но среди них я чувствовала себя чужой. Они свободно владели хронологией событий, знали к чему привела Великая французская революция, где была подписана конституция США, могли рассказывать часами отличие христианского православия от католического. Я же путала Южную Корею с Северной, называла короля Людовика XIV английским правителем2, не знала в чeм отличие причины от повода.

Начался четвертый учебный год – я с прилежностью посещала все пары. Лев и Марк давали необходимое мне чувство нужности и помогали в учебных дисциплинах, где трудно было справиться в одиночку. Особенно интерес к моей успеваемости стал проявлять Лев. Однажды я не подготовилась к семинару по истории Восточной Европы. Преподаватель, как это обычно и бывает, спросил меня:

– Кауфман, каковы, по-вашему, последствия Мюнхенского соглашения?

Я медленно встала из-за парты, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Это был момент, когда ты понимаешь, что вот-вот упадешь, но надеешься, что никто не заметит. Но прежде чем я успела хоть что-то сказать, раздался знакомый голос:

– Я знаю ответ! – произнес Лев, и его рука поднялась в воздухе.

Я обернулась на друга, не скрывая своего удивления. Он подмигнул мне, как бы говоря: «Не переживай. Я все решу».

Преподаватель пожал плечами, дал ему слово. Лев начал говорить, но слова его звучали, как обрывки из разных книг. Он путал слова, стараясь что-то придумать и вскоре замолчал. Вслед за мучительной паузой преподаватель кивнул, сделал пометку в блокнот и, не выказывая ни раздражения, ни одобрения, продолжил семинар.

Я чувствовала благодарность за свое спасение, в то же время была ошеломлена поступком Льва.