Красные туфельки. Китайская проза XXI века - стр. 49
– Я не про это. Заботиться о стариках – это священный долг, ребенок – ваша плоть и кровь, и неважно, на ком вы женитесь.
– Тогда в чем дело? – Цзянь Фанпин окончательно растерялся. Он уже вывернул перед этой теткой всю душу наизнанку.
Госпожа Шэнь вытащила сигарету. Цзянь Фанпин тут же вытянулся в струнку, поднес зажигалку. В его душе эта женщина уже заняла то же положение, что и начальство, а значит, нужно было оказывать ей всяческие знаки уважения.
Она выпустила струйку дыма.
– Вы ведь знаете, чем я занимаюсь? Я начальник отдела исправительного образования, в тюрьме отработала двадцать лет. А какие к нам люди попадают, вы должны знать. Все высшие чины.
– Не совсем понимаю, к чему вы клоните. – Цзянь Фанпин тоже закурил. Сигарета в его руке слегка подрагивала.
– Я слишком много общаюсь с коррупционерами. Когда они к нам попадают, то строчат письма во все инстанции, активно занимаются спортом, постоянно принимают посетителей и полны веры. Но через год они ломаются. Кончают жизнь самоубийством, сходят с ума, объявляют голодовку. Я всякого понасмотрелась. Сначала их навещают жены и дети, но постепенно визиты сменяются письмами, а потом и письма им перестают писать, и в итоге по почте приходит копия свидетельства о расторжении брака. Вы понимаете, о чем я? В этом году вам сорок лет. Нана сказала, что вам прочат скорое повышение до замначальника департамента, вы поднимаетесь по карьерной лестнице очень быстро. Но я видела и тех, кто поднимался быстрее, а потом наломал дров и сам себя укусил за запястье, как младенец. Так случилось с начальником департамента Поу. Вы, наверное, не понимаете, каким хорошим был первый парень Наны. В университете преподает, работа стабильная. Очень жаль.
– Я-то про него не знаю, но все равно не понимаю вас, – сказал Цзянь Фанпин и подумал: «Интересно, а ты-то когда стала третьей в их отношениях?»
– Нана воспитана в старых традициях – если замуж, то на всю жизнь. А вы? Сегодня тут в грудь себя бьете, а сами демонстрируете свои пороки. Уверены, что к нам не попадете? – Ее взгляд впивался в кожу лица, словно игла швейной машинки. ― Думаете, нет? А вот возьмем это красное вино. На вашу зарплату можно себе такое позволить? Да и оглядитесь вокруг, многие ли вытаскивают деньги, чтобы расплатиться? Много ли тут чистых на руку? Такие, как вы, те, кто пережил успех после череды неудач, редко справляются с бременем успеха. Если ничего не произойдет, замечательно, а если произойдет? Вы не обижайтесь на меня за неприятные слова, я просто много повидала и боюсь. Честно говоря, мне плевать, сколько вам лет, ничего, что к вам прилагаются родители и ребенок, главное, чтобы всю жизнь провели с Наной. Я не хочу для дочери почестей и богатства, чтобы все вокруг завидовали, хочу лишь, чтобы она жила себе спокойно до старости со своим мужем, пусть он будет внимательным и заботливым, и этого довольно. Я прекрасно понимаю, что если вы загремите в тюрьму, то Нана вас не бросит, как бы тяжело ей ни было, она на такое не способна. Но я ее мать, я не могу позволить ей рисковать.