Красные браслеты - стр. 11
Словно по волшебству, так и случилось. Впервые вместо боли я ощутил своеобразную ласку. В тот день медсестра попала в вену с двенадцатой попытки (из-за химиотерапии вены тускнеют и теряют очертания). Но я даже не пискнул ни разу – настолько сказочно, почти романтично было внимать особому ощущению, которое по жизни не имело названия и совсем не походило на боль.
В тот день я понял: слова «боль» и «страх» не имеют практического значения. Они пугают, провоцируют боль и страх, но, если выкинуть их из головы, теряют связь с ощущениями, которые ими названы.
Очевидно, мудрый волосатик, от которого мне досталось 0,6 его жизни (лучшая доля из всех жизней, что есть во мне), хотел внушить нам, что на свете нет слова «боль»; оно не существует как слово и понятие. Ты должен осмыслить то, что чувствуешь (как в примере с уколом), и не думать, что это ощущение соответствует боли. Ты должен распробовать, посмаковать его и решить для себя, каково оно на вкус. Уверяю тебя, чаще всего боль – удовольствие, кайф, песня!
На протяжении следующих семи лет мне ни разу не было больно. Вообще, в большинстве случаев (за исключением 10–12 %) рак протекает безболезненно. Это в кино нам показывают, как люди страдают. Трудно припомнить хотя бы один фильм, где несчастного персонажа не душили бы слезы от боли, не выворачивала наизнанку рвота, не потреблялся бы в ужасающих объемах морфий и в итоге не наступала бы смерть. Короче, всегда одно и то же: боль и смерть.
Когда я писал сценарий к фильму «Четвертый этаж», мне хотелось, чтобы картина получилась позитивная и реалистичная, тема была раскрыта и жизнь людей, больных раком, показана правдиво. Чтобы зрителю стало ясно, какова их настоящая боль, в отличие от придуманной, киношной. Как они борются и умирают, но при этом далеко не все в их жизни замыкается на боли, рвоте и смерти.
Я думал, что после излечения от рака забуду этот урок, но жизнь неоднократно заставляла меня его повторять. Оказалось, что за стенами больницы, вдали от химиотерапии у людей тоже часто что-то болит, и эта боль не связана с медицинскими показаниями, уколами и хирургическим вмешательством. Ее, вольно или невольно, причиняют окружающие.
В моей новой жизни без рака мне было по-настоящему больно по разным причинам: любовь, печаль, обида, сложности с работой. Вот когда я вспоминал, что нет ни боли, ни слова «боль». Я задумался над тем, какие чувства переживал, и понимал, что это могла быть ностальгия, незащищенность или тревога, а иногда одиночество. Но только не боль.
Я был совсем мальчишкой, когда в больнице сделал для себя открытие: боли не существует. Четырнадцати лет от роду, я казался себе супергероем, обладающим сверхъестественной способностью не ощущать боль. Один мой приятель по школе говорил: «Ты прямо как из железа, даже уколов не боишься». Теперь, взрослому и здоровому, мне будто продолжают делать уколы – по несколько за раз и в разные места. А иногда всего один, но прямо в сердце. Фокус не в том, чтобы иметь железные нервы и заставить себя не обращать внимание на уколы. Наоборот, их надо постоянно ждать – пусть острое жало иглы пронзает – и переосмысливать то, что ты в этот момент ощущаешь.