Краснознаменный отряд Её Императорского Высочества Великой Княжны Анастасии полка (солдатская сказка) - стр. 52
…– Здравствуйте, меня зовут Наоми.
За чаем доктор смог хорошенько разглядеть дочку фотографа, она хвостом следовала за матерью, но внешне отличалась от своих братьев. Она обладала необычными глазами медового цвета. Девушка имела способность стоять неподвижно и не моргать, тогда казалось, что она ничего не видит.
Пустовойт спросил, не боится ли она крови, и Наоми заверила его, что имеет опыт, потому что ухаживала за братьями, а потому сможет ассистировать. Она держалась холодно, но проявляла исключительную внимательность к его указаниям. Не склонная к посторонним разговорам, она с интересом выслушивала комментарии доктора, и он разговаривал с ней, как с ученицей, объясняя ей ход операции и указывая на особо важные моменты.
При переломах кости г-на Штейнбрехера смещения отломков не наблюдалось, что позволяло подвергнуть её коррекции, поскольку вторая кость оставалась целой и удерживала сломанную в относительно правильном положении. Пустовойт опасался, что при перевозке положение кости могло сместиться, но слава богу обошлось. Получив морфия, Иоганн дремал в забытьи. Это вызвало всплеск отчаяния у его супруги, возомнившей его умирающим. Смерть – на это у нее доставало воображения, а о жизни побеспокоилась ее старшая дочь Наоми, которая расстелила чистую простыню на столе и кипятила горячую воду.
Так что вселение доктора в дом Штейнбрехеров произошло весьма необычным образом.
Николай Васильевич проявил настойчивость и добился того, чтобы были созданы все условия для хирургического вмешательства. Это потребовало преобразований в старом доме: из залы мигом удалили лишняя мебель, что позволило Пустовойту со всей обстоятельностью обустроить больничную палату.
В свою очередь г-жа Штейнбрехер обставила апартаменты доктора с неслыханной пышностью: в его распоряжение предоставили столовую – темную, в бархате кресел и с золочеными обоями. В красивой люстре не хватало свечей, и ею не пользовались.
В углу стоял ночной горшок солидных размеров и грелка для постели с горячей галькой внутри. Кровать была застлана атласными простынями. В высоких во всю стены окнах гулял ветер через щели, заткнутые кусками бархатной обивки.
Адальберт Геллер прибыл на станцию Грумау позже доктора Пустовойта и раньше прибытия спасателей. Он не стал ни к кому обращаться, потому что заранее предвидел насмешки и отказ – он выглядел слишком молодо для агента Эвиденцбюро. Вместо этого он попытался самостоятельно составить картину происшедшего. Вот кафе с ресторанным меню, которое на снегу выглядело, как картина импрессионистов. Вот невостребованный багаж – ясно, что владельцам он больше не понадобится. Слишком много жертв, слишком мало полиции.