Краснознаменный отряд Её Императорского Высочества Великой Княжны Анастасии полка (солдатская сказка) - стр. 4

– Зачем?

– За лекарствами.

– Дорого.

– Понимаешь, Лера, они сейчас нужнее, чем брильянты.

– Ты хочешь избавиться от меня? Скажи правду. Всякая ложь мне отвратительна.

– Давай помолимся вместе.

Усталость взяла свое, и через пять минут она уснула. Доктор покинул сумрачную квартиру первого этажа, куда доходила сырость из подвала.

Консьерж задыхался от дневной жары, которая в сочетании с влажностью сделалась нестерпимой – и это в сентябре. Все стремились уехать из города, но лечащий доктор Валерии категорически настаивал, чтобы она никуда не выезжала – доктор Фишер рекомендовал перевести ее в городскую больницу.

– Как здоровье, Йозеф? – поздоровался с консьержем жилец.

– Неважно, герр доктор. Прошу простить мне замечание, но от вас так хорошо пахнет.

– Это эфир.

– Обезболивание?

– Можно сказать и так. Как спалось, герр Регер?

– У меня бессонница. Сегодня ночью я заходил к вашей жене. Она проснулась, звала вас. Я все равно не сплю. Это не составило мне труда.

Чужой человек, которого доктор едва знал, принимал его заботы близко к сердцу.

Пустовойт дал монету Йозефу.

– Как ваша язва? Беспокоит?

– Увы. К горничной приходил брат, он служит офицером в полиции, его мобилизовали. Болит.

– Строжайшая диета. О табаке и выпивке забыть. Ничего жирного и острого. Жена уснула, а я отойду на минуту. На всякий случай не буду запирать дверь.

– Я присмотрю за ней. Чудесный аромат. Такое впечатление, что вы явились к нам из другого мира, из каких-то заморских стран.

На бульваре Пустовойт раскланялся со знакомыми. Барыга предложил морфия:

– У меня партия, будете брать?

– Нет, Мартин, уезжаю в Прагу. Кстати, к вам может обратиться мой консьерж, не пугайтесь, он не из полиции.

– В Праге у меня знакомый Шольц, занимается тем же. Можете обращаться. Я вам занесу рекомендательное письмо.

Путь доктора лежал в аптеку. Он шел по улице, жмурясь от дневного зноя, от которого его щеки приобрели медный налет. С какой бы радостью он избавился бы от костюма и надел белый халат на обнаженное тело. Ему казалось, что медсестры так и поступают, только искусно скрывают, чтобы никто не догадался.

В аптеке царила тишина и пахло лакрицей. Над прилавком висели стеклянные сосуды на столь тонких ножках, что, казалось, они парили над чистейшей скатертью.

Провизор с ним поздоровался, Пустовойт появлялся часто, и его беде молчаливо сочувствовали.

– Вас искал доктор Фишер, – объявил медик, выдавая ему заказ. – По поводу вашей супруги.

Наступила осень, а семья Пустовойтов все еще не уезжала. Будущее казалось неясным. Телеграммы из дома скорее пугали, нежели предостерегали, заклинали оставаться на месте. Доктор подумывал о том, чтобы устроиться в больницу, где ощущалась нехватка врачей, и его охотно бы взяли, но он не знал, что его ожидает завтра, поэтому и ничего не планировал.