Красношейка - стр. 9
– То есть? – спросил он так, как не спрашивал вот уже пятьдесят лет: тихим, хриплым, дрожащим голосом – голосом, исполненным смертельного страха.
– Да, это вопрос…
– Бросьте, доктор. Я и раньше смотрел смерти в глаза.
Он перевел дух, выбирая слова, которые придали бы его голосу уверенности, по крайней мере, чтобы ее мог услышать доктор Буер. Чтобы он сам мог ее услышать.
Доктор водил взглядом по скатерти, по старому паркету, смотрел в мутное окно, лишь бы не встретиться взглядом со стариком. Он снова и снова протирал стекла очков.
– Я понимаю, почему…
– Вы ничего не понимаете, доктор. – Старик вдруг услышал свой собственный смех, короткий и сухой. – Не принимайте это близко к сердцу, Буер, но я вас уверяю: вы ничего не понимаете.
Он увидел, что Буер смутился, и в тот же миг услышал, как капает кран над раковиной в дальнем конце комнаты – звук, вернувший ему ощущения юности.
Буер надел очки, взял лист бумаги, будто там были написаны слова, которые он должен был сказать, откашлялся и произнес:
– Ты умрешь.
Старик предпочел бы услышать: «Вы умрете».
Он остановился возле какой-то компании и услышал звуки гитары и песню. Песню, которая старше их всех. А он слышал ее раньше – четверть века назад, но для него это словно вчера. И так бывало со всем: чем раньше что-то было, тем отчетливее и ближе оно теперь казалось. Сейчас он мог вспомнить то, о чем не вспоминал многие годы, а может, не вспоминал никогда. То, о чем он писал в своих дневниках со времен войны, теперь возникало перед ним, будто кадры из фильма, стоило ему лишь закрыть глаза.
«Во всяком случае, год у вас есть».
Одна весна и одно лето. Он мог различить каждый золотой лист на деревьях Студенческого парка, словно на нем были новые очки, сильнее прежних. Те же деревья стояли здесь в сорок пятом. А может, нет? Тогда они не были так отчетливо видны. Все тогда было будто в дымке. Улыбающиеся лица, безумные лица, крики, которые тогда едва долетали до него, неприкрытая дверь автомобиля… Может, тогда у него на глазах были слезы, потому что, когда он вспоминал флаги, с которыми люди бежали по тротуарам, они представлялись ему расплывчатыми красными пятнами. Люди кричали: «Наследник вернулся!»
Он обошел вокруг Дворца и увидел группу людей, пришедших посмотреть на смену караула. Со стороны бледно-желтого фасада слышалось эхо команд, клацанье винтовок и чеканный стук сапог. Гудели видеокамеры, он услышал несколько слов по-немецки. Молодая японская парочка стояла в обнимку и с легкой усмешкой смотрела это представление.
Он закрыл глаза и попытался почувствовать запах военной формы и ружейного масла. Вздор, это совсем не похоже на запах войны, который ему так знаком!