Красноречие сардинки. Невероятные истории подводного мира - стр. 6
Атлантический лосось способен различить в водах Гренландии запах ручья в Бретани, где он родился, поплыть на этот запах и найти устье родного ручья. А ведь прошел не один год с тех пор, как лосось ощутил его еще мальком, когда всплывал, чтобы пропитаться ароматами летнего вечера, раздувая на поверхности плавательный пузырь. Речь идет о микроскопической концентрации пахучих молекул, потому что в океан попадает всего несколько капель из этого ручья и они разводятся огромным количеством бесчисленных капель из других ручьев. И тем не менее лосось их узнает и всегда находит место своего рождения.
Ароматы вызывают столько эмоций, что рыбы используют их, чтобы разговаривать друг с другом. Глаз видит всего лишь проплывающую рыбу, тогда как в воде вокруг нее клубятся невидимые молекулы, несущие настоящие запахи эмоций, – феромоны, передающие ее душевное состояние. Запахи стресса, любви, голода… Они имеют конкретного адресата, но временами улавливаются и теми, кому не предназначались: запах страха маленькой рыбешки предупреждает ее сородичей об опасности, но одновременно возбуждает аппетит хищных рыб. Рифовые рыбы, мелкие разноцветные рыбки из коралловых лагун, обращают этот недостаток себе на пользу. Если одна из них ранена и схвачена хищником, она выбрасывает в окружающую среду еще больше молекул тревоги с целью привлечь… еще больше хищников! Они начинают сражаться за добычу, а рыбка, пользуясь неразберихой, ускользает.
Когда исследуешь морские глубины с маской и трубкой, ты словно подвешен к небу. Облетаешь вселенную и открываешь ее для себя. По мере удаления от берега глубина увеличивается. И чем глубже, тем равномернее становятся тона, постепенно прокрашивая воду синим, пока она не приобретет однородный оттенок размытых чернил. Эта синева разбавляет заодно и часть субтитров подводного кинофильма, недоступных человеческому глазу и написанных невидимыми красками.
В воде краски исчезают. Свет поступает от солнца, и в нем содержатся волны всех цветов спектра. Но когда он проходит сквозь воду дальше на глубину, некоторые из этих цветов все больше поглощаются молекулами воды, встречающимися на его пути. Молекулы воды жадны до некоторых цветов, лучше всего они расправляются с так называемыми теплыми, у которых самая большая длина волны: с красным, оранжевым, желтым… На пятиметровой глубине больше нет красного цвета: красные объекты растворяются в голубизне, их окраска становится неразличимой. Продолжая опускаться, свет постепенно утрачивает свою желтую составляющую, что происходит на пятнадцати метрах, затем зеленую – ближе к тридцати. Вскоре видимым остается только синий цвет. После шестидесятиметровой глубины море предстает перед нами равномерно лазурным. А потом исчезает и синий, и наступает тьма морской пучины: на глубину более четырехсот метров солнечный свет вообще не пробивается. Темноту освещают лишь люминесцентные существа. Однако луч света, который погружается в море, содержит и другие излучения, глазу невидимые, в ультрафиолетовом диапазоне – “более синие, чем синий”, у которых очень маленькая длина волны. Наш глаз не в состоянии их различить, поскольку хрусталик их блокирует. А рыбы видят эти цвета, озаряющие их мир там, где для нас есть только синева. Некоторые морские пейзажи и их обитатели кажутся нам тусклыми, но если наблюдать за ними с помощью аппарата, чувствительного к ультрафиолету, их пестрые узоры, бесчисленные пятна и разноцветные полоски буквально ослепляют.