Красное Зеркало. Легенда сумасшедшего - стр. 30
– Да. – Я улыбнулся опять. – Аллах с Джа не уживутся…
– Он тоже не подходит на роль лазутчика, – кивнула Ирина.
– Да уж, не очень… – Я погрузился в размышления: принимая во внимание тот факт, что в армейской разведке космических сил работают профи, каждый может оказаться агентом с четко отработанной легендой и отвлекающим имиджем, если, конечно, это армейская разведка. Такой человек, по логике вещей, должен быть здорово на виду, быть заметным, чтобы никто про него не подумал, будто он «крот». А вообще – дурацкий разговор я затеял: это в дороге, да и со скуки, и девушка-гид мне понравилась – вот я перед ней и выпендриваюсь, набиваю себе цену, Охотник-супергерой. Какая база? Какая армейская разведка? Какие лазутчики, на фиг?! Дэн, остановись!
– А вот этот тип мне кажется достаточно подозрительным… – Ирине явно понравилась эта игра в следователя. – Аурелиано Скорцес, бразилец. Судя по его имени, родители были поклонниками Маркеса. Без комбеза напоминает священника – аккуратно постриженные волосы до плеч, легкая залысина на затылке, любит носить длинные темные рубашки с воротом под горло, мрачен, неразговорчив, речь громкая, интонации резкие, странный блеск в глазах. Может, он принимает наркотики?
– А из биографии что-нибудь известно? – Я подавил зевок: ночная дорога давала о себе знать.
– Я же говорю: почти ничего, он что-то упоминал о религиозной секте «Последние Клирики» – возможно, он в ней состоит. У них старинная организация, возникшая на Земле в две тысячи одиннадцатом году, течение: финалисты. Они проповедовали конец света. Своеобразная эсхатология. Очень эрудированный человек. Пока мы летели сюда на корабле, Аюми, чтобы убить время, часто сидела за кроссвордами, а некоторые слова всей группой отгадывали – и ноль эффекта, зато Аурелиано с ходу, как заранее знал уже. Колючий умник, одним словом. Подходит идеально под злодея – настолько идеально, что наверняка не он. Если только…
– Если только что? – спросил я.
– Если только он не является реальным религиозным фанатиком и не собирается здесь никого облагодетельствовать в насильственном порядке или устроить конец жизни на Марсе.
– Знаете, Ирина, – я мрачно улыбнулся, – мне иногда кажется, что Марс – это огромная психбольница, ей-богу: тут адекватных людей наперечет. Оно и понятно: человек, у которого все в порядке, сюда не полетит.
– Вы меня тоже считаете чокнутой? – Она посмотрела на меня щелками гневных глаз, из которых шло жесткое когерентное излучение.
– А вы меня? – Я улыбнулся.
– После развода, наверное, вам было неуютно дома… – Она опустила взгляд.