Красное солнце валькирии - стр. 28
Бенедикт Фомич вгляделся в ее расстроенное лицо.
– Софочка, а не хотите ли тяпнуть крутейшего двенадцатилетнего односолодового вискаря?
– Чего? – не поняла занятая печальными мыслями Софья.
– Вискаря крутейшего, – не моргнув глазом повторил Бенедикт.
– Это ваш внук так выражается?
– В данном случае гораздо важнее, чтобы об этом не узнала Фаиночка, – воровато оглянувшись, прошептал Фомич.
И подмигнул.
Химический анализ в действии
Переезжая на Моховую, Софья предвкушала, как, закончив таскать коробки с чемоданами, займется доведением жилья до приличной кондиции. Накупит всяких хорошеньких вещичек, которые расставит и развесит по всей квартире, разложит на диване разноцветные подушки, купит футуристический ковер на пол, два кресла – одно бирюзовое, другое цвета пыльной розы – и ощутит наконец, что создала свой мир. Именно свой, а не мир, который устраивал Кирилла и его мамочку. Тот состоял из массивной мебели, диванов «честерфилд» и тяжелых штор на окнах, украшенных ламбрекенами. Да, еще непременно темные обои с вычурными завитушками. У Софьи клаустрофобия начиналась, когда приходилось долго торчать в квартире, но Кирилл был убежден: именно так должен выглядеть дом солидного человека.
Он изо всех сил старался соответствовать статусу, правда, Софья не совсем понимала, какому именно статусу стремится соответствовать муж. На ее взгляд, душная квартира в староанглийском стиле совершенно не подходит для молодой пары. Ей хотелось чего-то светлого, легкого, даже веселого, но Кирилл сразу начинал таращить глаза, фыркать, всем своим видом показывая, что Софья по своей женской глупости совершенно не осознает значимость домашнего интерьера «в качестве имиджевой составляющей владельца». Вот прямо так и говорил – «имиджевой составляющей». Софья в самом деле не понимала и мучилась среди ламбрекенов ужасно. Особенно тоскливо она чувствовала себя, восседая на диванах «честерфилд». Зимой кожа холодила и скрипела, а летом и того хуже: не прикрытая длинными штанами попа к дивану прилипала, отлепляясь каждый раз с жутким звуком, как будто пластырь с раны сдирали.
Теперь все было в прошлом. Квартирка на Моховой прямо-таки ждала добрых и умелых рук, чтобы стать уютной. Вот только рукам в последнее время стало не до нее. Каждую свободную минуту они щелкали по клавиатуре компьютера в поисках… чего-нибудь, что могло вывести на след того, кто мог засунуть в печку коробку из-под леденцов. Поисковик вывалил на нее кучу информации, но все нарытое годилось лишь для мусорного ведра. Коробочка крепко хранила свои тайны.