Красная зима - стр. 45

– Да ты продолжай, жом, – почти ласково попросил генерал. – Не стесняйся. Кто там и как жить может? А мы послушаем!

Жом дернулся, но понял, что бежать некуда. А раз так…

Бывали уже такие ситуации. Когда агитаторы начинали кричать, заводили толпу, а под шумок…

Да, вот именно, что под шумок. Можно и Валежного пристрелить. И войско отсюда увести… кому какая разница, что горцы пойдут в набег? Зато у Освобождения будет еще один полк – Ферейский!

Это важнее, чем какие-то там крестьяне, живущие в предгорьях! Понимать надо!

А Валежный тоже радовался.

Агитаторы ему и даром не нужны! От одной такой крикливой пакости проблем может быть – вагон с прицепом! Одна паршивая овца все стадо перепортит! Но в том-то и беда! Побеждать этих гадов надо на их поле! А не плодить мучеников!

Так что…

– Это не фереи пришли к нам! – вновь завелся оратор. – Они бы жили и жили, а мы! Мы присоединили их к Русине! Мы заставили их принять наш язык и веру! Мы пытаемся причесать всех под одну гребенку! Мы не даем им стать самостоятельными! И сейчас – за что будут гибнуть их люди?! За то, чтобы Петер карманы набил?! За это мы голову сложим?! Да?!

Валежный сделал шаг к нему, но…

Не успел.

Попросту не успел.

Вперед шагнул корнет. Почти мальчишка, лет семнадцать-восемнадцать. Такой же, как тот, которого он сейчас отправил с поручением. Совсем еще ребенок.

– Голову мы за родину сложим! – зазвенел полудетский голос. – Понял ты, мразь?! За то, чтобы наших людей не резали и не грабили! Ты в селе был, которое эти фереи навестили? Нет! Так сходи, скотина! Головешки там! И живых нет! Кого убили, кого с собой увели, в Чилиан продадут! Наши люди о смерти молить будут, как о милости! Знаешь, как мирные фереи развлекаются? Как уши режут, носы, руки отрубают, горло нашим людям перерезают, как баранам? Младенцев в снег выбрасывают – с них пользы никакой, а растить долго! Не знаешь?!

Оратор отступил, но куда там! Корнет надвигался на него. А потом вытащил что-то из-за пазухи.

– На! Смотри, скотина!

Перед оратором упал на землю хлеб.

Черный?

Черная земля. Белый снег. Черный хлеб.

– Изба сгорела! Хлеб остался!

И до Валежного дошло. Хлеб… он просто сгорел. Корка черная… а мальчишка…

– Дядька мой там жил! Понял?! Он меня вырастил, в отставку вышел, уехал в предгорья! Жить хотел, детей растить! За что его?! Ему те фереи и даром бы не сдались, он к ним первый не ходил! Они пришли на нашу землю – жечь и грабить! Не для выживания – для развлечения! Да будут прокляты те, кто смеется, видя чужую кровь!

Солдаты согласно загудели.

Такие истории и они могли поведать. Настроение переломилось, теперь уже на оратора смотрели с этаким плотоядным интересом.