Красная таблетка-2. Вся правда об успехе - стр. 14
Слишком многое надо знать и понимать, чтобы чуть дольше известных «15 минут» Энди Уорхола продержаться на высоте, в этой разреженной атмосфере «славы», где даже между старейшинами, умудрёнными опытом, конкуренция так велика, что нет-нет кто-нибудь и из них да отправляется внезапно в небытие.
«Успех» и «слава» – это всегда личный подвиг. Причём регулярный, без отпусков и выходных.
И это «небытие» – как раз отдельная тема. Именно ужас этого «небытия» – то, что движет вами, когда вы и в самом деле достигаете ощутимого «успеха». Не желание творить, не зрительская любовь, не нисходящее на вас вдохновение, а страх небытия – вот что движет настоящими звёздами.
Не пережив настоящей известности – той самой «славы», этого не понять. Но горькая правда состоит в том, что оказаться «сбитым летчиком» – это для человека, пережившего обожание толпы, невыносимое испытание.
Дело не в том, что известные люди изначально только того и хотят, чтобы все их обожали и боготворили (такие персонажи встречаются часто, но, как правило, они никогда не преуспевают).
Проблема в другом: после того как ты уже вкусил это внимание, узнавание, восторги, твоя психика меняется. То, что прежде могло казаться тебе лишь мечтой, теперь воспринимается как должное и необходимое. То есть теперь ты вынужден постоянно обеспечивать себе этот странный «социальный наркотик», очередную «дозу».
То, что тебя узнают, то, что тобой восхищаются, что твои песни знают наизусть и т. д., – утомляет, пока этого вдоволь. Но как только человек теряет прежнюю узнаваемость, он начинает страдать от обратного эффекта.
Возникает что-то вроде раздвоения личности: с одной стороны, он по-прежнему мнит себя королём, но к нему уже относятся как к обычному человеку. Его больше не узнают, а если вдруг узнают, то говорят о нём, словно бы он уже умер.
Множество раз мне приходилось слышать, как «звёзды» жаловались на свою известность. Это и понятно – никакой личной жизни, бесконечные язвительные реплики и комментарии недоброжелателей, необходимость бороться за эфир, за роли, за репертуар и т. д.
Но этот бесконечный марафон – изматывающий, травмирующий, обессиливающий – ничто в сравнении с состоянием утраты известности.
Однажды, когда я ещё руководил компанией «Красный квадрат», ко мне в останкинском коридоре подошёл пожилой телеведущий советских времён. Тогда он был самым настоящим кумиром для огромной страны, не побоюсь этого слова – секс-символом.
И вот он берёт меня за рукав и, глядя прямо в глаза, говорит быстро-быстро, словно бы ещё миг и его от меня кто-нибудь оттащит: «Андрюшенька, миленький! Ну придумайте для меня что-нибудь… Хоть что… Мой дорогой! Вы же такой умница, такой талантливый, у вас столько возможностей! А я, вы понимаете, я не могу… Не могу без эфиров, я умираю… Буквально!»