Красная стрела. 85 лет легенде - стр. 37
И вот у меня окно в театре, я мчусь в аэропорт, а рейс на Симферополь из-за снегопада задерживается. Сижу несколько часов, жду. Наконец взлетели. На моей шубе оторвался крючок, в сумке почему-то оказалась иголка с ниткой. Я уже стала пришивать, но тут подходит ко мне стюардесса и спрашивает: “Что вы делаете?!” – “Пришиваю крючок”. – “Хуже приметы в самолете не бывает”. Я в приметы верю, поэтому так и осталась в обнимку с этой шубой, из которой торчала иголка, как предостерегающий перст.
Летели мы ужасно. Проваливались в какие-то ямы, самолет трясло, я думала: “Вот, это все моя иголка…” Но в конце концов сели. Хотя садились несколько раз, предательски подпрыгивая. Всех вымотало ужасно.
Я все-таки пришиваю свой крючок – иголка-то торчит. Выходит стюардесса и, глядя на меня – глаза в глаза, – говорит: “Мы приземлились в аэропорту города Киева, и из-за погодных условий самолет дальше не полетит. Выходите”.
Судя по тому, что в аэропорту люди сидели на полу даже в проходах, нелетная погода была давно. В ресторан не войти, сесть некуда, в Киеве никого не знаю. Что делать?
Уже к концу дня слышу, по репродуктору объявляют посадку на самолет Киев – Одесса. А у нас дома висела маленькая карта мира, которую помнила с детства, и я подумала, вспомнив эту карту: “Одесса и Ялта – это же рядом. Доеду”. Купила билет. Лечу.
В Одессу прилетаю поздно вечером. Сажусь в такси, шофер спрашивает: “Куда?” Я говорю: “В Ялту”. Он как одессит принял это за юмор и объяснил, что таксисту нельзя пересекать границу района, к которому он прикреплен. Не знаю, как сейчас обстоят дела с подобными правилами, но тогда, глубоко в советские времена, выезжать из одесского района он действительно не имел права.
Я не помню сейчас последовательность районов между Одессой и Ялтой – Херсонский, Николаевский, Симферопольский, – но всю ночь я ехала, меняя такси в каждом из них. Под конец у меня уже не было денег, и я расплачивалась золотыми брелоками от часов и браслета. Шофер, я помню, пробовал золотой брелок на зуб, проверяя его подлинность (до сих пор не могу понять, как можно на зуб проверять золото).
В Ялту и в “Ореанду” – любимую гостиницу тогдашних киношников – я приехала уже днем. Иду по длинному коридору, мне навстречу – Лариса Шепитько. Голова – вниз, и идет она медленно-медленно. В ее походке, во всей пластике видна такая обреченность, такой трагизм – идет Медея после убийства детей… Вдруг она поднимает глаза и видит меня: “Алла! Мы же тебя встречали в Симферополе! Прилетел утром самолет из Киева, но тебя в нем не было”. Я говорю: “Потому что я приехала на такси. А где группа? Почему не снимаете?” – “Группу я распустила, тебя же не было”.