Красная стрела. 85 лет легенде - стр. 34
Но 28 мая он явился на репетицию бритым, тем более что нужно было играть еще Гамлета, которого стали тоже репетировать. Репетиции шли каждый день – то “Вишневый сад”, то “Гамлет”. Высоцкий жил тогда у Вани Дыховичного. А так как в репетициях мы были заняты втроем, то и время после них часто проводили вместе.
Из дневников 1975 года:
“и июня…Я опоздала на репетицию минут на двадцать. Эфрос ничего не сказал. После обедали у Дыховичного. Раки. Вспоминали с Высоцким, каких прекрасных красных раков в синем эмалированном тазу приготовил нам Карелов (режиссер «Служили два товарища», где мы снимались вместе с Володей) в Измаиле. Вспоминали, как трудно было добраться до Измаила поездом, как снимали там бой, как при взрыве мне чуть не обожгло лицо, как, чтобы нас отпустили сниматься, мы упросили Карелова снять и директора театра Дупака. Хохотали. Вечером «Гамлет» – хорошо.
12 июня. Репетиция «Сада». Высоцкий быстро набирает, хорошо играет начало – тревожно и быстро. После этого я вбегаю – лихорадочный ритм не на пустом месте.
Собрание. Любимов кричал, что покончит со звездной болезнью у актеров – съемки, концерты, поездки; в театр, мол, только забегают.
Вечером «Гамлет». С Володей друг другу говорим: «Ну, как жизнь, звезда?»”
Когда собрались в выходной день Таганки в Ленинград, выяснилось, что билетов на поезда, как всегда, в кассах нет. Достал какими-то своими путями Высоцкий. У него всюду были свои люди.
Ехали втроем в купе и всю ночь болтали.
Сначала мы в два голоса с Ваней пересказывали все репетиции Эфроса в “Вишневом саде” (Дыховичный – Епиходов, Высоцкий – Лопахин, я – Раневская). Мне, главное, надо было внушить Володе, что начало спектакля нужно играть очень тревожно, нервно и быстро (как известно, первые реплики у Лопахина) – я в эту атмосферу “впрыгиваю” – так же лихорадочно и тревожно. Потом, конечно, перешли на “Гамлета”. Мы его играли уже пятый год (Высоцкий – Гамлет, Дыховичный – Розенкранц, я – Гертруда), и надо было уже что-то менять в манере исполнения.
Вспоминали время, когда у Ивана Володя жил вместе с Мариной. Как завтраки переходили в обеды, как Оля Полянская – первая жена Вани – поначалу стеснялась выходить к завтраку без макияжа и в халате, в отличие от Марины, которая до полудня оставалась в пижаме или ночной рубашке. Вспоминали, как ездили все вместе обедать в ресторан “Архангельское” и как нас туда не пускали, и тогда уже втолковывали друг другу, что слава нужна только для того, чтобы “пускали”. Хотя там с нами была Марина Влади.
Потом они с Ваней стали перебирать песни, которые будут петь на концерте, и я под их “что за дом притих” и “ради бога, трубку дай” – заснула, а они, как признались мне уже утром, не сомкнули глаз ни на секунду. Но я знала, что и Володя, и Ваня спят по четыре часа в сутки (“как Наполеон” – каждый раз добавляли они) и что Володя в ночное время пишет свои песни, а Ваня жаловался на безделье, и мы оба советовали ему тоже что-нибудь сочинять.