Красная икра – 2. Записки сахалинского таёжника. Девятая книга - стр. 15

Сварили рыбу, заморили червячка. Туристы! Не хлеба, не чего у них нет. Слово турист, постепенно переходит в раздел оскорбительных слов. Турист – человек, у которого нечего нет, головой он не думает, человек, живущий одним днём. Недаром, в детстве не нравилось слово турист! Как чувствовал, что в будущем слово турист обретет не хорошее значение.

– Да, если бы лес пыхнул, пришлось бы отсюда рвать когти в темпе вальса, – сказал Валёк.

– А ведь ты Валёк первый ветку бросил, – сказал пострадавший от беспредельщика Серёга.

– Ну и что с этого, я одну ветку бросил!

– Валёк, подставляй глаз! Тимоха мучается с глазом, чтоб не было скучно, взял и Сереги глаз подправил, что бы он тоже мучился!

– Я Вова с глазом не мучаюсь.

– Он с головой мучается, а для головы у нас лекарства нет.

– Ты сейчас Ильич договоришься, и я найду другое народное средство. Когда нет топора и эта кастрюля с годится.

– Да я в курсе, ты любитель лечить чужие головы чем, не попадя, но предпочитаешь табуреткой, – Ильич почесал свою лысину.

– Что чешешь? И кстати на твоей лысине рассыпалась не табуретка, а хороший стул! Табуретками я лечу чужих, если бы тебе попало табуреткой, то у тебя на лысине не царапины, а шрамы бы остались!

– А что ты Тимоха с Ильичём то не поделил?

– Это Вова были родственные разборки, они тебя не касаются.

***

Пошли на рыбалку, парниша замыкающий, он очень плохо видит. Глаз болит спасу нет, глаз закрыт, а правый глаз сильно слезиться. Пока больной вылез на речку, бригада браконьеров на песке расстелила кусок дели и думает как её приспособить в качестве сети.

– Это что? – спросил Тимоха.

– Что, Тимоха совсем хреново видишь! Это сетка, – сказал Вова.

– Какая б… сетка?! – слепой закричал на всю тайгу. – Где ты видишь сетку?! Да пошли вы все на …, – вытащил с рюкзака вкладыши, бросил их на камни, перешел речку и полез на левый берег, на тропу.

На ходу покрыв Вову трёхэтажным матом, ведь он организатор данной браконьерской вылазки. Вова даже не огрызнулся в ответ. Он понял, чуть покажешь зубы, и бывший знакомый его так уделает, что не выберешься с Бахуры. И ни кто за Вову не заступится, он в посёлке пришлый, чужак.

– Тимоха! – закричал Ильич. – Мурку то оставь, я её потом приведу.

– Да что бы вас медведь сожрал. И что ты мне говоришь? Вон к Мурке обращайся, останется так останется, я и один спокойно выйду. Связался с зайцами с дебильным уклоном, – полез дальше.

– Мурка, Мурка, Мура! – браконьеры стали хором звать собаку.

Парниша плюнул, зло выругался и скрылся в ельнике, через пять минут встал на тропу, пошёл на запад. В таком состояние не побежишь. Бессонная, мокрая холодная ночь и пол глаза в наличии. Мурка впереди, она не дура, собака какая-то не правильная. Хозяин давно замечает, Мурка не любит лес.