Красивая улика - стр. 17

А впрочем, боль и сладость,

Мне доставляют тоже радость…

– Так ты подруга – мозахистка?!

Не подпущу к себе я, даже близко…

– Не паникуй, расслабься, не заплачу,

Но отвернется от тебя удача.

Теперь дружу я с футболистов.

Спортсмен в любви, неистов.

Привык к азарту игровых атак,

Но оформлять не хочет брак.

Мне и самой не надо узы,

Муж и дитя – тяжелая обуза.

Кого хотела, я того имела,

Чтоб не страдало, а пылало тело.

Самой природой нам дано

Испить любви чудесное вино.

И глупо оставаться непорочной.

Когда душа и тело очень

Безумной жаждут страсти

В любви и сексе наше счастье.

Я мужиков меняю, как перчатки,

Чтобы узнать, кто самый сладкий? —

Эмоции не скрыла Серафима,

Заржала, как жеребая кобыла.

–Ой, Фима, хватит, страшно,

Трагедий мрачных я боюсь ужасно, —

Испуганно заметила Надежда. —

Любить хочу, но трепетно и нежно

Того, кто очарует мое сердце.

Для этого мне надо приодеться.

С Альфредом я, пожалуй, обносилась.

Желаю быть и модной, и красивой.

– Мечтать, как говорят, не вредно.

Пока упряма, будешь бедной, —

С обидою заметила подруга. —

Я стать хотела для тебя супругом.

– Не приставай, оставим тему,

Разврат такой я не приемлю.

– Так значит, оставайся дурой,

Хотя с приятной гибкою фигурой,

Но не запью, не затоскую,

Невесту отыщу себе другую.

10

– Эх, брошу все, уеду заграницу,

Лишь там смогу я пригодиться,

Признания славы, благ добиться…

– Куда? Путаною в Стамбуле,

Чтоб турки там тебя надули.

Свою, удовлетворяя похоть,

Рискуешь, Надя, кончить плохо.

Вдруг встретится маньяк,

Наступит сладкой жизни крах.

Захочет кровь твою испить.

Ему раз плюнуть, задушить.…

– Ах, на язык тебе типун.

Озноб, мороз прошел по коже.

Я верю, мне Господь поможет.

Охотно каждый с девушкой поет,

Но замуж почему-то не берет?

– Не надо было каждому давать.

Поэтому смогли они понять,

Что будешь постоянно изменять.

– Как только стану я женою,

За мужем, как за каменной стеною.

Никто меня тогда не соблазнит,

Сумею стойко верность сохранить.

Пресытилась я ласками хмельными

И во дворце спать буду с милым.

– Губа не дура, за богатым мужем

Шалаш для наслаждения не нужен.

Пойми, ведь жизнь всего дороже,

От секса не избавит даже боже.

Пока свежа и молода девица,

То может телом прокормиться.

Обида и печаль, как дым, пройдут.

Живем мы потому, что нас зовут.

– Но это очень тяжкий труд,

Все силы выжать может

И совесть постоянно гложет, —

Напомнила с тоской Надежда,

Поправив прядь свою небрежно. —

Процесс, увы, не назовешь любовью,

Мы жертвуем и честью, и здоровьем.

– На то и светские мы львицы,

Чтоб, не мозоля рук, кормиться.

А, если прелести свои жалеешь,

Продать придется ожерелье.

– Опять ты, Фима, за свое,