Красивая как ночь - стр. 41
Хелен посмотрела в сад, затем повернулась, чтобы взглянуть на священника, пытаясь скрыть грустную улыбку. Она знала сад настолько хорошо, что могла бы дойти до Халкота в кромешной тьме. Но едва ли сможет признаться мистеру Лоу, что значительная часть ее бурной юности прошла в лазании на самые высокие фруктовые деревья в саду Халкота, откуда они забрасывали незрелыми яблоками могилы на церковном кладбище.
В глупом юношеском соперничестве они часто влезали на яблони, чтобы бросить вызов друг другу, и каждый из них выбирал самую дальнюю или недосягаемую могилу.
Почти во всех играх Хелен был зачинщицей, а Кэм – победителем. Но шли годы, и они с Кэмом все чаще прятались среди ветвей, делясь секретами и гадая, хватятся ли их слуги, которым поручено было придавать некую пристойность странной обстановке, окружающей молодых людей.
Однажды, в великолепный летний день, Хелен, слезая с дерева, неожиданно сорвалась и, закричав от ужаса, упала в протянутые руки Кэма. Сила удара была такова, что оба рухнули на нагретую солнцем траву в облаке муслина и белого кружева.
Хотя она не могла даже вздохнуть, Хелен навсегда запомнила, как он тревожно склонился над нею; его длинные ноги запутались в ее юбках, лицо побледнело от страха. Убирая с ее лица волосы, Кэм отчаянно молил произнести что-нибудь, вздохнуть, закричать, все что угодно… Наконец воздух заполнил ее легкие, и она судорожно вздохнула.
Побелевшее лицо Кэма постепенно обрело нормальный цвет, а затем покраснело, когда он понял, где находятся его руки. Но все еще испуганная и, как обычно, совершенно глупея рядом с Кэмом, она позволила себе прижаться к нему, и его губы приникли к ее губам. Руки у него дрожали, длинные черные ресницы застенчиво опустились. Несмотря на свою неопытность, они целовались так, словно всю жизнь были возлюбленными.
Кэм целовал ее долго и пылко, обхватив ее затылок рукой, уже тогда широкой и сильной от тяжелой работы. Хелен никогда не забудет, как бесстыдно она выгибалась навстречу, как он касался пальцами волос на ее виске, как его губы скользили по ее щеке и лбу. И все время ноздри Кэма нетерпеливо раздувались, словно он задыхался от желания и не мог насытиться ею. Даже в том юном возрасте, лежа под яблоней, Хелен с абсолютной уверенностью поняла, что влюбилась.
С безрассудным отчаянием она притянула Кэма к себе и провела языком по его нижней губе. Так ее мать целовала Рэндольфа, когда оба были немного пьяны и думали, что никто их не видит.
К ее ужасу, Кэм застонал, словно от боли, просунул язык в ее рот, овладевая ею с неистовой, жаркой страстью. Он снова и снова вонзал язык во влажные глубины ее рта, пока она по глупости все сильнее прижималась к нему, и в итоге он уже накрыл ее своим телом. Хелен вспомнила странное тепло, разлившееся в ее животе, а потом, к неимоверному стыду, почувствовала влагу своего желания.