Красивая дочь, ружьё, лопата, алиби - стр. 26
Вера вытирала слёзы, но рассказывала собаке о том сером чудике, который вернулся к хозяевам, о том, сколько радости было! Рассказывала об овчарке, найденной отцом в лесу, которая пробежала немыслимое расстояние, полностью заплутав. – Её хозяйка искала собаку в своей области, а эта дурёшка аж в Подмосковье примчалась! И то нашлась! А ты тут что? Умирать решила? Вот ещё какие глупости! А ну-ка давай, приходи в себя, слышишь? Не смей сдаваться! В любом случае, у тебя уже есть я и моя семья, а она у нас большая и забавная!
Рина невольно прислушивалась… Ей вообще-то всё равно было, но девушка говорила так, что отгородиться от неё, уйти прочь было как-то сложновато. А потом… потом были же они – слова! Они оказались совсем не такими, к которым Рина привыкла за последнее время – «пошла вон», «счас как вдарю», «убирайся», «какая-то здоровенная бродячая собака, ещё укусит», «да она, небось, больная, не подходи к ней», «ну, куда нам такая». Эти слова били как камень или метко брошенная палка. А вот девушка говорила совсем не так:
– Ты живи, пожалуйста! Ну, почему мы не можем передавать вам силы?! Я бы так хотела!
– Как же не можете? – внезапно удивилась Рина. – Ещё как можете! Ты же мне их даёшь!
Слова человека могут так много… гораздо больше, чем мы думаем, так легко их выговаривая.
Рина видела их – слова этой девушки. Наверное, к её приходу она ослабела совсем, поэтому и слова стали не просто набором звуков, несущих какой-то смысл, а теплом, светом, и… надеждой. Той самой, которой так не хватало большой, тощей, измученной собаке.
Слова ложились на пятнистую шкуру, впитывались всем телом, проникали в сосуды, заставляя работать сердце, а оно, глупое, вдруг так обрадовалось чему-то, что поспешило, заколотилось, забилось как тогда, когда Рину звал её главный, самый-самый нужный человек.
– Да, его тут нет, но вот эта… она меня зовёт, она обещает, и я знаю, что это правда! Я могу ей верить и… надеяться! Может, моя дорога всё-таки вернёт меня к моему Владу! Он же расстроится, если совсем меня не найдёт! А если он уже так же расстроен как я, если ему так же плохо без меня? Мне нужно вставать! Вставать и идти. Пока с ней, а потом… потом я буду очень надеяться! Я так рада, что я снова могу надеяться! Что я нужна, а значит, жива!
Вера ощутила движение под рукой, посмотрела на собаку и выдохнула.
Не было больше тусклых уставившихся в одну точку глаз, нет, взгляд стал живым и осмысленным.
– Хорошая моя, солнышко моё! Ты… ты всё-таки меня услышала?
– Конечно, я тебя услышала. Мы всегда слышим и если только можем, если можем остаться, если только не ушли слишком далеко – всегда идём, – большущая худая лапа легла на руку Веры, а потом за ней последовала и морда. – Ты же меня звала, да?