Красив. Богат. Женат - стр. 25

- Забудь, что было в клубе! – склоняюсь к ней, - я тебя принял за другую!

Смотрю четко в ее глаза и едва не обжигаюсь от того пожара, что пылает в них. Теряюсь на мгновение и не успеваю среагировать, как мою шею обвивают тонкие руки, а к губам прижимается пухлый рот.

Взрываюсь изнутри, мозг в кашу, нервные окончания наголо.

Обхватив ее шею ладонью, вгрызаюсь, причиняя физическую боль. Сама, дрянь, нарвалась. Пусть терпит.

- Ммм…

Сжимаю пальцы сильнее и тараню сладкий девичий рот, пока Маришка не начинает задыхаться.

- Ты че творишь, малыш?.. – шиплю, прикусывая порочные губы, - ты с кем играть надумала?

- Еще!.. Арсений Руста… - затыкаю ее поцелуем, чувствуя, что собственные тормоза срывает к чертовой матери.

Вы*бу же. Вы*бу так, что в сторону взрослых мужиков смотреть не сможет.

Наваливаюсь всем телом, впечатывая ее в спинку сидения. Не сопротивляется, сучка. Отвечать пытается! На равных со мной играть! Чувствую, как ногтями царапает кожу головы.

У меня колом встает. До помутнения в глазах и дрожи в коленях. Загребаю в кулак подол ее платья и дергаю на себя так, что Греховцева съезжает бедрами по сидению и упирается коленями в бардачок.

- Раком дашь? – хриплю, намеренно сильно царапая ее кожу щетиной.

- Как? – хлопает глазенками.

- Отсосешь, а потом рачком… о’кей?..

- Арсе-е-е-ний Руста… - выдыхает с ужасом.

- Давай, Марин… прыгай на заднее сидение, быстрее начнем, быстрее закончим.

- Я не хочу… так.

- Как? – не могу удержаться и все же ныряю рукой под подол.

Уроком будет.

А там чулки… мать вашу… тонкое кружево и шелковая кожа над ним.

- Я девственница еще.

- Чего?! – переспрашиваю как дебил.

- Я хочу, чтобы вы первым у меня были, Арсений Рустамович.

Будто в челюсть с ноги въехала, а потом на голову ушат холодной воды вылила.

Отстраняюсь и, отвернувшись, растираю лицо руками. Маринка начинает возиться. Возвращается в прежнее положение, платье поправляет, волосы.

Поворачиваю ключ в зажигании, врубаю свет и выезжаю со стоянки клуба.

Она затихает и до конца пути в кои-то веки ведет себя как мышка. Меня же все еще бомбит. То в жар, то в холод бросает. На языке вкус ее, а член продолжает дымиться.

- Значит, так, Марина, - начинаю я, останавливаясь во дворе ее дома, - то, что сейчас было, нихрена не значит. Я напугать тебя хотел, но ты, похоже, на всю голову отбитая.

Молчит, бесстрастно глядя прямо перед собой.

- Я сделаю вид, что ты мне ничего не говорила. Так будет лучше, потому я всегда любил, люблю и буду любить только Ингу.

На этих словах Маришка зажмуривается.

- Простите…

- Любовь свою и девственность в придачу подари своему мальчику. Думаю, он оценит.