Красавица и Дракон 2 - стр. 5
— Ты все знаешь, — осведомленность Шара не вызывала у него сомнений. — Говори, что с княжной. Почему она жива?
— Ты как будто этому не рад, — заметил Эсфер.
— Разумеется, рад, но она не приходит в себя. Точно впала в летаргический сон, едва дышит и бледна. Как вывести ее из этого состояния?
— Быть может, поцелуем любви?
— Не ерничай. Дело серьезное.
— Прости, — вздохнул призрачный голос. — Но мы ничем ей не поможем. Княжна должна очнуться сама. Или нет.
— Ты говоришь загадками, — Эйрих приблизился к постаменту, на котором стоял Шар, и взялся руками за стойку. — Ты знаешь: я этого не люблю. Скажи, что тебе известно, или, клянусь, я разобью тебя.
— Подожди, не кипятись! К чему крайние меры? Я всегда рад помочь. Что ты хочешь услышать?
— Почему княжна не постарела и не умерла, посмотрев мне в глаза? Она владеет какой-то особой магией или на ней стоит сильный защитный барьер?
— Я думал, ты и сам понял, — удивился Эсфер. — Ни магия, ни барьер не спасут от взгляда дракона. В глаза дракону без опаски может смотреть только другой дракон. Так было испокон веков и так будет.
— Невозможно! — он тряхнул головой. — Такого просто не может быть…
— Вспомни свое детство, — посоветовал Шар.
Эйрих прикрыл веки. Ему исполнилось три года, когда его семья, а вместе с ней и другие драконы были истреблены. Он едва помнил, какими они были, но одно врезалось в память четко: они не носили повязок. Драконы смотрели друг на друга открыто, не скрывая глаз.
— Но как? — прошептал он. — Она не родная дочь князя?
— Насколько мне известно, родная. И ее мать была человеком.
Эйрих нахмурился:
— Выходит она полукровка.
— Если не четверокровка, — хихикнул Шар. — В любом случае в ней намного больше драконьей крови, чем в ком-либо еще из людей. Ведь она посмотрела тебе в глаза и выжила. Ну, почти выжила.
— Как кто-то мог родить от дракона? Это невозможно, — Эйрих знал, о чем говорил. Было время, он еще надеялся возродить свой род, но ни одна женщина не выносила его дитя. Беременности прерывались либо выкидышем, либо смертью матери и ребенка, и он бросил попытки.
— Ты однобоко смотришь на ситуацию. Это вполне могла быть драконица, родившая от человека.
— Об этом я не подумал...
Слова Шара имели смысл. Они многое объясняли. Например, почему Эйриха так влечет к княжне, как, впрочем, и ее к нему. В них обоих говорит драконья кровь.
Отпустив постамент, Эйрих подошел к зеркалу. Когда-то он велел занавесить их по всему замку, чтобы не видеть себя. Сдернув покрывало, Эйрих поморщился. Зеркало пересекали несколько трещин. Он и забыл, что прежде чем закрыть, разбил его. Но отражение все еще просматривалось, и он снял платок с лица.