Красавица и чудовище. Правда жизни - стр. 3
Каждый день, прожитый в фамильном доме Эстебан, превращался для меня в пытку. Приходилось контролировать каждый свой шаг, каждое слово, чтобы не выдать себя с головой. И, если днём, я могла ещё как-то, сославшись на недомогание избежать неприятного общества, то ночами, преодолевая отвращение, приходилось терпеть поцелуи и прикосновения Мигеля. Хорошо еще что врачи, беспокоящиеся за сохранение плода, порекомендовали нам воздержаться от супружеской близости, иначе просто не представляю, как бы смогла сдержаться и не крикнуть ему в лицо – убийца!
Усугубляло положение то, что мне частенько приходилось изображать из себя радушную хозяйку асьенды: встречать и приветствовать друзей дона Фернандо – таких же бандитов, как и он. Улыбаться до боли в челюсти и быть приветливой с их жёнами и невестами, от которых меня воротило так, что и не описать словами. Все их разговоры крутились вокруг денег, драгоценностей, поездок в Европу и молодых любовников, содержащих ими на средства законных мужей.
Но хуже остальных, был дон Рауль Монтойя. Тонкими усиками и маленькими хищными глазками на сальном лице, он прочно ассоциировался у меня с жирным тараканом, вызывающим лишь единственное и неудержимое желание – раздавить.
Ещё при самой первой встрече, когда я, стоя между доном Фернандо и Мигелем приветствовала "дорогого гостя", он, рассыпавшись в пошлых, на мой взгляд, комплиментах, не просто, как приличествовало случаю, поцеловал мою руку, нет, он её лизнул, абсолютно уверенный в том, что я об этом никому не скажу. И, он был прав. Становиться причиной конфликта между мужем и этой мразью, я не хотела.
С трудом преодолевая отвращение, я заставила себя достоять до того момента, когда гости вошли в дом и, только после этого, рванула в ванную комнату, безжалостно отмывать руку моющим средством, содержавшим хлор.
Ни мой статус замужней дамы, ни огромный живот, не могли защитить меня от его похотливых взглядов и гадкой плотоядной улыбочки. Оставалось лишь надеяться, что очень скоро я перестану быть для всех "новенькой грингой", и он потеряет ко мне интерес.
Тем временем, жизнь в асьенде шла своим ходом. Крики о помощи, звуки ударов и выстрелов, были частыми гостями на территории поместья. Бронированные грузовики привозили деньги и увозили товар. А мой муж, становился всё мрачнее и мрачнее, и всё меньше походил на галантного кавалера, с которым я когда-то познакомилась в клубе.
И вот, наконец, ближе к утру, двадцать пятого февраля, ровно через девять месяцев после того злополучного дня, когда разбились в прах мои мечты о счастливой семейной жизни с единственным мужчиной, которого я любила, на свет появилось маленькое чудо, вновь заставившее почувствовать себя как никогда живой.