Красавица для дракона - стр. 58

— Алисия, вы знали, что камень из вашей броши, аметист, оберегает магию вашего рода?

Я лишь кивнула в ответ, потому что слышала это от женщины, которая и отдала мне брошь. Именно этот камень спас меня во время проверки. Если бы не он… Перед глазами промелькнули картинки разлагающегося тела, и к горлу подступил тошнотворный ком.

Ужас. Я схожу с ума! Почему мысли обязательно обращаются к чему-то, связанному со смертью?

Я обхватила себя за плечи, и принц возобновил между нами некоторое расстояние.

— Когда я был маленьким, то часто общался с вашей матушкой. Она помогала мне избавляться от различных страхов, наставляла и показывала свою магию. Фиолетовая туманная дымка её магии творила невероятные чудеса.

Мне бы хотелось спросить, какие именно чудеса творила магия моей матери, но было бы слишком странным задавать подобные вопросы принцу. Я должна была сама знать хоть какую-то информацию о магии своего рода, но… Алисия, скорее всего, знала, вот только я всё ещё не могла прочесть записи из дневника, а пробраться в потайные уголки её сознания тем более.

То ли яркое солнце, выбравшееся из-за туч, слишком слепило и обжигало своими лучами, то ли корсет затянули всё-таки слишком туго, но мне стало дурно. Голова закружилась, и я пошатнулась. Жгучая боль опалила сердце. Тошнота накрыла внезапно, а когда я начала падать, принц подхватил меня за талию, не позволив растянуться на траве охранникам на смех.

— Али-и-иси-и-ия, с вами всё в порядке? — жутким голосом, словно при замедленном проигрывании записи поинтересовался принц.

Я заморгала и отчаянно вцепилась в ткань фрака на его рукавах, чтобы удержать равновесие. Пугающий голос по-прежнему отдавался эхом в голове, а внезапность близости заставила затаить дыхание.

Мне ведь показалось? Да?

Принц помог мне принять вертикальное положение. Он по-прежнему поддерживал меня за талию, другой рукой схватил за ладонь, будто это помогло бы справиться с головокружением, а я все пребывала в растрепанных чувствах. Я словно находилась в прострации, слишком потрясенная и растерянная, чтобы тотчас высвободиться из нежеланных объятий.

Объятий, ставших неожиданным спасением. Страшно подумать, что бы со мной случилось, если бы неудачно ударилась виском или затылком о разбросанный гравий. Крупные камни, служащие бордюром для клумб, тоже не вселяли доверия в безопасность. Наверное, падение со стройки аукнулось психике некой панической атакой.

Кому захочется умирать снова? Пусть первую смерть я совершенно не помнила, что к лучшему. Второй раз ощущать нечто подобное совершенно не хотелось — даже в воображении.