Кракен - стр. 40
У него никогда не было изобилия друзей, но Билли нечасто чувствовал себя одиноким – по крайней мере, так, как сейчас. «Зайди плз, – написал он Леону. – Есть одна тема». Ему казалось, будто он вырывается из западни, куда его посадили Коллингсвуд и Бэрон. Отважный, непокорный зверек. Он надеялся, что этот побег – не то же самое, что отгрызть себе ногу.
Когда прибыл Леон, Билли опять висел в дверном проеме.
– Что у тебя тут за херня? – спросил Леон. – Такой странный вечер – пока добирался, три раза влез в драку, а я же пацифист. Почту тебе принес, кстати. И вино. – Он протянул целлофановую сумку. – Хоть еще и рано. Какого хрена происходит? Чем обязан?.. Господи, Билли!
– Входи, – Билли забрал сумку и конверты.
– Как я уже начал спрашивать – чем обязан двум встречам за такое короткое время?
– Выпей. Ты не поверишь.
Билли сел напротив Леона и открыл рот, чтобы рассказать все. Но не мог понять, с чего начать – с тела в банке, с полицейских или с их странного предложения. Язык шлепнул, на миг став просто куском мяса. Билли сглотнул. Он словно отходил после стоматолога.
– Ты не понимаешь, – сказал он Леону. – Я никогда не ссорился с папой по-настоящему, мы просто перестали общаться. – Он осознал, что продолжает разговор нескольких месяцев давности. – Вот брата я не любил. С ним я порвал специально. Но с папой…
Отца он просто считал скучным, вот и все. Билли всегда казалось, что этот немного агрессивный мужчина, который жил после смерти матери один, считал его таким же. Прошло уже несколько лет с тех пор, как их связь зачахла.
– Помнишь, что раньше показывали в субботу утром? – спросил Билли. Он же вроде хотел рассказать Леону про человека в банке? – Я помню один случай. – Он показывал отцу какой-то мультик, который его самого заворожил, и видел на лице отца удивление. Неспособность сопереживать увлечению мальчика или даже притвориться. Годы спустя Билли решил, что в этот самый момент – а ему тогда было не больше десяти – он и начал подозревать, что у них нет ничего общего.
– У меня, кстати, есть тот мультик, – сказал он. – Нашел недавно на каком-то сайте. Хочешь посмотреть? – Произведение Хармана и Айзинга 1936 года он пересматривал много раз. Похождения стеклянных обитателей аптекарского шкафа. Странно – и пугающе.
– Знаешь, как бывает, – сказал Билли. – Иногда, когда я что-нибудь консервирую или еще чем-нибудь занимаюсь в лаборатории, замечаю за собой, что напеваю оттуда какую-нибудь песенку. «Духи аммиа-а-ака…»
– Билли, – Леон поднял руку. – Что происходит?
Билли осекся и попытался снова рассказать, что случилось. Сглотнул и боролся с собственным ртом, словно выплевывал какое-то студенистое инородное тело. И с выдохом наконец заговорил о том, что хотел. О том, что нашел в подвале. Рассказал, что ему предложила полиция.