Крах политической доктрины императора Павла I, или Как нельзя управлять страной - стр. 27
Большинство исследователей считают, что вышеназванный указ способствовал возвращению к допетровской традиции наследования престола, однако это не вполне верно. Да и сам Павел I, видя в Петре I образ идеального государя, не мог апеллировать только к прошлому.
К концу XVIII в. в Европе сложились три основные системы престолонаследия: салическая, кастильская и австрийская[51]. Согласно салической системе, бывшей в Бельгии, Пруссии, Румынии и других странах, предполагалось наследование престола по прямой мужской линии. В случае ее пресечения – по боковым мужским линиям; при этом женщины из числа наследников исключались полностью. По австрийской системе (Австрия, Голландия, Бавария и др.) также предполагалось наследование по прямым и боковым мужским линиям, но в случае их пресечения предполагалось наследование женщинами и по женским линиям. Наконец, кастильская система (Англия, Испания, Португалия и др.) предполагала наследование по прямым мужским, затем женским линиям и только в случае их пресечения – переход к боковым мужским линиям и т. д. Император Павел I за основу своего Указа о престолонаследии избрал австрийскую систему, которая наиболее была близка его собственным убеждениям.
По структуре и форме указ от 5 апреля 1797 г. представлял собой своего рода завещание – заявление о намерениях, его нельзя приравнивать к «Тестаменту» Екатерины I[52], где просто перечислялись возможные наследники, но не обозначалась сама система престолонаследования. Да и политический вес Екатерины I, второй жены Петра Великого, не шел ни в какое сравнение с законным монархом Павлом I. Император в указе рассматривает наследование в императорской семье в целом, не только нынешним, но и будущими поколениями: «Наследником, по праву естественному, после смерти Моей, Павла, Сына Нашего большего, Александра, а по нем все Его мужеское поколение. По пресечении сего мужеского поколения наследство переходит в род второго Моего Сына, где и следовать тому, что сказано о поколении старшего Моего Сына, и так далее, если бы более у Меня Сыновей было; что и есть первородство. По пресечении последнего мужеского поколения Сыновей Моих, наследство остается в сем роде, но в женском поколении последне-Царствовавшего, как в ближайшем Престолу, дабы избегнуть затруднений при переходе от рода в род, в котором следовать тому же порядку, предпочитая мужеское лицо женскому; однако здесь приметить надлежит единожды навсегда, что не теряет никогда права то женское лицо, от которого право беспосредственно пришло»